Хозяйка Его Виноградников
Шрифт:
– Другими словами, ты наверняка не знаешь, что за фальсификацией вин стояла именно я, – усмехнулась Виктория, смотря ему прямо в глаза. – И сейчас ты обвиняешь меня на основании слухов и догадок, не имея на руках никаких реальных доказательств?
Рэй насмешливо изогнул бровь.
– За кого ты меня принимаешь? У меня есть отчеты почти обо всех твоих махинациях и даже те, кто готов свидетельствовать против тебя в суде. Но чувство вины Дэвида по отношению к тебе было столь велико, что я понимал: и в этом тоже он обвинит себя! А значит, ты не только не
Виктория понимающе кивнула и иронично усмехнулась.
– И, поскольку я всё равно была у тебя на крючке, ты выбрал меньшее из двух зол, – её тон был скорее констатирующим, чем уточняющим, но Рэй ей все же ответил.
– Да, и я выбрал меньшее из двух зол, потому что ты всё равно была у меня на крючке, – подтвердил он. – Была и остаешься… – добавил он через небольшую паузу, испытывающе на неё посмотрел.
В ответ на его мрачный, предупреждающий взгляд Виктория закатила глаза.
– Мог бы и не уточнять. Я и так в курсе, что над моей головой висит Дамоклов меч![1] – нарочито драматично изрекла она.
– Дамоклов меч? Почему именно меч, а не топор, например, – насмешливо поинтересовался Рэй.
– Потому что в легенде рассказывается о мече, а не о топоре, – объяснила Виктория, удивившись, что её сводный брат никогда не слышал о Дамокловом мече. Но затем она вспомнила, что он фермер и простила ему это.
– А ну хорошо, меч, так меч, поверю тебе на слово, – отмахнулся Рэй, не став уточнять о какой ещё легенде она говорит. – В общем, мы договорились! Твоими подельниками займемся я и Алессандро. Дэвида мы в это не вмешиваем!
– Ну если это мы только что договаривались, то, да, договорились, – сыронизировала Виктория.
Рэю, однако, было не до шуток.
– Тори, я серьезно! У Дэвида последнее время нелады с сердцем, и я не хотел бы его волновать!
Виктория побледнела.
– Нелады с сердцем? Что-то серьезное? – обеспокоенно спросила она.
Рэй тяжело вздохнул.
– Он уверен, что ничего серьезного и потому отказывается показаться целителю.
Виктория нахмурилась, её глаза наполнились беспокойством. Несмотря на то, что она всё ещё не воспринимала Дэвида фон Сангедор-Луссильон как своего отца, она успела к нему привязаться и проникнуться самыми теплыми чувствами.
Каждая его улыбка, каждое ласковое слово и жест, направленные в её сторону, были наполнены настоящей, бескорыстной любовью. Виктория чувствовала, что Дэвид искренне переживал за её благополучие и счастье, и это создавало между ними особую связь, основанную на доверии и уважении. В этом новом для неё мире, где всё казалось таким зыбким, странным и пугающим, Дэвид был для неё островком стабильности и безопасности. Она знала, что он единственный, на кого она могла положиться. Единственный, кто любил её безусловно. Единственный, чьё присутствие в её жизни давало ей уверенность в завтрашнем дне.
Да, ею скорее двигала забота о себе, чем о Дэвиде, но от этого её тревога за
– Думаешь именно из-за этого он решил отойти от дел? Из-за состояния здоровья? Поэтому он так спешит? – срывающимся от волнения голосом поинтересовалась она мнением сводного брата.
– Возможно, – со вздохом мрачно ответили ей и уточнили: – Ну так что, мы договорились? Мы не вмешиваем в твои дела твоего отца?
– Да, – кивнула Виктория. – То есть, нет, – отрицательно замотала она головой. – Нет, мы не вмешиваем моего отца в, так называемые, мои дела, – она всё-таки не удержалась, дала понять сводному брату, что не до конца ему доверяет, что она будет на чеку.
Сделав вид, что не услышал в её последних словах ни иронии, ни намека на недоверие, тот удовлетворенно кивнул.
– Отлично! Тогда, как только твои подельники с тобой опять свяжутся, ты идешь сразу ко мне!
– Есть, сэр! – «взяв под козырек», отдала Виктория честь. И с удивлением увидела недоумение на лице собеседника.
– Это что было? – округлив глаза, поинтересовались у неё.
– Отдала честь как в армии, – объяснила девушка.
– Армии? – переспросил Рэй. – Какой армии?
– Нашей, – растерянно ответила она, не понимая, что так удивляет сводного брата.
– Ну ладно… – недоуменно-нахмуренно посмотрев на неё в течение нескольких секунд, наконец, пожал плечами он. – Пойдем уже, пожалуй, а то Дэвид уже несколько раз порывался подойти к нам.
[1] История рассказывает о Дамокле, придворном при дворе тирана Сиракуз, Дионисия Старшего. Дамокл был завистлив и льстил Дионисию, говоря, как велико и счастливо должно быть его положение, окруженное богатством и властью. В ответ Дионисий предложил Дамоклу поменяться местами на один день, чтобы он мог сам ощутить, каково это - быть тираном.
Дамокл с радостью согласился. Он наслаждался роскошью, сидя на троне, окружённый слугами и изысканными яствами. Однако, вскоре он заметил, что над его головой висит острый меч, привязанный к потолку лишь тонким конским волосом. Меч мог упасть в любой момент и убить его.
Это устрашающее зрелище быстро охладило радость Дамокла, и он попросил Дионисия освободить его от этой «чести». Тиран согласился и объяснил, что только таким способом он смог дать ему понять, как ему на самом деле живется.
Глава 28
Глава 28
Из открытого окна доносился лёгкий летний бриз, приносящий столь необходимую прохладу в тёплый вечер. На массивном дубовом столе, заваленном стопками бумаг и книг, стоял бокал коньяка, его янтарная жидкость мерцала в свете свечи, стоящей на канделябре. Рядом лежала телеграмма от Фаба Корди, доставленная курьером всего несколько минут назад.
Кристиан Эдгарсон подошёл к столу, взял бокал коньяка и сделал глоток, ощущая, как обжигающее тепло разливается по телу. Затем снова посмотрел на текст телеграммы и снова произнес лишь два слова: