Хозяйка каменного сердца 2
Шрифт:
Даже подумать страшно, что стало бы с Коруной, взойди на престол двоюродный брат отца. Я и сам не святой, но он переходит все границы: дебоширит, напивается до бессознательного состояния и убивает слуг и крестьян просто так, ради забавы. Говорит, вид свежей крови помогает ему понять, что он до сих пор жив. Если бы отец не оставил примечания в завещании о дядиной неприкосновенности, казнил бы давно и дело с концом.
Наш род проклят! И касается это не дарованных душ, а изначальных. Как бы я хотел стать исключением из правил, но родившись диалом в правящей семье, был обречён. Пресветлые щедро одарили нас, поставив своими наместниками на этих богатых землях.
Достигнув десяти лет, мой отец, дядя и даже я сам медленно, но верно сходили с ума. Если уж смотреть на картину в целом, то многие мальчики в семье не доживали до совершеннолетия. Душевное состояние настолько сказывалось на физическом, что тела и дарованные души просто не выдерживали и погибали. Именно поэтому все правители Коруны изображены молодыми на портретах: никто из них не пережил возраста в 35 лет.
Отвлёкшись на мысли о своём, я не заметил, как в бальный зал вошёл Марлоу.
— Ваше Величество, девушка скоро будет здесь, — сказал он, кланяясь.
— Отлично. Значит, согласилась всё-таки, — меня эта новость обрадовала, но в то же время заставила напрячься. — Займись своими обязанностями, — махнул ему рукой и окинул зал взглядом.
Глашатай уже начал объявлять имена съезжавшихся на приём гостей, диалов в большинстве своём. Были здесь и министры, и советники. Не только мои сторонники, но и почитатели моего дяди. То, что последних было довольно много, не могло не расстраивать. Уж не задумал ли чего этот безумец?
Смешно! Оба мы прокляты, а я считаю умалишённым его. Верно говорят, что безумец никогда не признается другим в том, что с ним что-то не так. Я не считаю себя нормальным. С самого детства знал, что рано или поздно проклятье рода настигнет и меня.
Когда стали заметны первые признаки болезни, я старался не обращать на них внимания, и у меня почти получалось. Но хворь проявлялась не только в душевном плане, но и в физическом. Сначала я стал чаще болеть, затем пропал аппетит, и когда-то цветущий жизнерадостный мальчик превратился в тщедушное истощённое создание, не способное радоваться жизни. Матушка переживала больше всех. Всё пыталась найти лекарей, способных исцелить её сына, но тщетно. До тех пор пока один из них не поведал ей легенду о Творце. Будь он проклят!
Отец к тому времени переживал лишь о том, сколько золота скопилось в казне замка, не обращая внимания на происходящее со мной. Ему попросту не было до меня дела. Как любой диал, я искал поддержки своего родителя, плохо понимая, что на его стадии безумия он не только не может её мне оказать, но и вообще слабо понимает, где находится. Его больное сознание занимали лишь золотые слитки и монеты. Правитель, которому плевать на свою страну и её подданных, — вот каким я видел своего отца. И мне совсем не хотелось уподобляться ему. Именно тогда я решил, что если выживу и сумею перебороть телесную хворь, то стану достойным гегемоном для Коруны во что бы то ни стало.
Через пару лет поисков любых упоминаний о Творце, моя мать нашла человека, способного доставить меня к нему. Он отказался брать с собой сопровождение и раскрывать местонахождение загадочного диала, поэтому мы отправились в путешествие вдвоём. Именно в этой поездке я обрёл дарованную душу. Моему счастью не было предела, ведь теперь с проклятьем я боролся не один, и то, что сводило меня с ума, начало отступать.
К тому времени, как мы
Можно сказать, что он вернул меня из чертогов Пресветлых, так как магия отняла у меня остатки сил. моменту, когда моего лба коснулась его тёплая рука, жизнь во мне уже едва теплилась. Тот день я не забуду никогда, так как тот поток силы, что хлынул в моё тело, стоило мне сделать выбор, ознаменовал начало моей новой жизни и моей смерти как нормального диала. И лишь один раз мне удалось испытать нечто подобное снова: когда эта странная взбалмошная девушка кинулась меня целовать.
После того, как Творец исцелил моё тело и наделил дарованную душу неисчерпаемым резервом магии, я почувствовал себя обновлённым и почти всемогущим. Откуда мне было знать, что совсем скоро я стану проклинать этот дар?
Когда я вернулся домой, матушка была несказанно рада моему выздоровлению. Обнимала, плакала чуть ли не каждый вечер и благодарила Пресветлых. Отец не обратил на меня никакого внимания, но я был настырным ребенком и решил удивить его своими новым навыком. Первый раз я пришёл к нему в образе моей матушки, но он не стал со мной даже разговаривать и всё бубнил о сундуках с золотом и серебром. Затем были различные министры, советники, даже пара служанок и ничего. До тех пор пока я не решил примерить личину дяди.
Уж не знаю почему, но он очень любил сына своей тётки и стоило мне появиться перед ним в его образе, начинал вести беседы о государственных делах, будто и не был не в себе. Я же, будучи подростком искренне радовался тому, что вижу отца прежним, и мне было всё равно, что для этого приходилось расходовать массу магии и постоянно притворяться кем-то другим. Мои тайные визиты к нему продолжались в течение года, а потом я начал замечать, что мои волосы местами седеют, тело одолевает слабость, а резерв уже не пополнить одним или двумя камнями берита. Началось истощение. Тут-то я и понял, что имел в виду Творец, говоря о жажде силы.
Совсем скоро я уже не мог без постоянной подпитки сил, а магия перестала мне подчиняться. Личины сменяли одна другую не по моему желанию, а в зависимости от того, кого именно хотел видеть тот, кто был передо мной. Я заперся в своих покоях и запретил кому-либо приходить без особой надобности. Матушка снабжала меня беритом, но его было недостаточно. Бедная женщина так сильно любила меня, что продала все имеющиеся фамильные ценности, чтобы закупить огромную партию камней силы из Дикеи. Какое-то время запасов хватало, а потом…умер отец. Это стало последней каплей для одной из моих душ. Изначальная погрузилась в пучину безумия, а вторая израсходовала весь запас силы, чтобы взять её под контроль. На моей голове не осталось ни единого чёрного волоса (а ведь когда-то я был брюнетом, уже и не помню себя таким), а в душе лютовала жажда. Нестерпимая, неуёмная. И ничто не могло насытить меня, восполнить резерв. Стоило опустошить пару камней берита, как магия утекала, словно песок сквозь пальцы.