Хозяйка расцветающего поместья
Шрифт:
Я не стала спорить, понимая, что и эта экономка вряд ли была в восторге от взбалмошной молодой хозяйки, даром что здесь, похоже, свекровь не позволила той развернуться в полную силу. Незачем зря нервировать людей, занятых делом. Не позовут к вечеру — приду разбираться, что к чему.
— Здесь, как и в твоем городском доме, меню согласовывают за неделю? — спросила я у мужа, когда мы вышли от экономки.
— Да, только обычно Жан с Прасковьей не вмешивают в это хозяев. Я или матушка проверяем списки продуктов и счета. Оба честны.
— Я не сомневаюсь в этом. Но по чьим вкусам Жан составляет меню?
— Не совсем. Батюшка был большой любитель поесть. Наверное, это его и сгубило — незадолго до того, как его хватил удар, он был настолько тучен, что ни одна лошадь не могла его нести.
Вот, значит, откуда все эти жирные бульоны и тяжелые блюда.
— Сам я, как ты успела заметить, непривередлив в еде, хотя и ценю хорошую кухню. — Виктор поднес мою руку к губам. — Особенно когда готовишь ты.
— Льстец, — хмыкнула я. — А твоя маменька?
— Вкусно поесть — одна из немногих радостей, что у нее остались.
И все же фигура княгини говорила о том, что радости этой она не предается чрезмерно. Что ж, возможно, и получится что-то изменить.
Подходя к кухне, я невольно хихикнула.
— О чем задумалась? — поинтересовался Виктор.
— Вспомнила тот скандал про Жана и грязные лапти. До сих пор стыдно, но все равно смешно.
Виктор рассмеялся.
— Не будем ему рассказывать, а то бедолаге эти лапти начнут в кошмарах сниться.
— Не будем, — согласилась я.
Муж потянул дверь, пропуская меня на кухню, оказавшуюся куда просторней и той, что была в моей усадьбе, и кухни в городском доме. Кто бы ни обустраивал ее, он явно был гурманом.
Большую часть помещения занимала русская печь, да не беленая, а выложенная белыми изразцами от пола до потолка. Рядом с ней пристроилась высокая и узкая печка, похоже, с двумя духовками. Между ними расположился цилиндрический котел с краном для горячей воды. Неподалеку стояла вторая печка… Нет, пожалуй, плита, и мне сразу стало понятно, откуда появилось такое название. Рабочей поверхностью служила чугунная плита, и высотой она была как привычные мне кухонные, и даже такой же белой и блестящей, только не из-за эмали, а из-за все тех же изразцов. В углу стоял кирпичный очаг с вертелами, под дымоходом виднелось что-то вроде лопастей. Я пригляделась — в самом деле, там было установлено колесо с крыльями, и, когда в очаге горел огонь, поток горячего воздуха, уходящий в трубу, вращал это колесо, а оно, в свою очередь, заставляло крутиться вертела, с которыми соединялось цепью вроде велосипедной.
Вдоль стен в три ряда тянулись полки, уставленные медной и луженой посудой. На верхних разместились крышки — медные за ручки на гвоздях, белые луженые лежали, наполовину свешиваясь с полки. Ниже теснились кастрюли всех размеров, от огромных до крошечных, сотейники и противни, расставленные строго по ранжиру. Под полками расположились широкие столы на крепких подножках, почти полностью закрытые противнями, листами для выпечки и прочей утварью.
Центр кухни занимал огромный выскобленный добела стол. Неподалеку стояла колода для рубки мяса, удивительно чистая, учитывая ее предназначение. Рядом с русской печью расположился еще один стол, судя по висевшим над ним скалкам — для работы с тестом.
Кухня выглядела как владения опытного военачальника — все продумано,
И сам военачальник обернулся ко мне и коротко поклонился.
— Чего изволите, Анастасия Павловна? — спросил он с едва заметным акцентом.
Если бы не белоснежный колпак и такие же сияющие чистотой фартук и нарукавники, я бы не признала в этом мужчине повара. Жан был невысокий, щуплый, носатый, с широкими черно-седыми бровями, почти сросшимися на переносице, и очень подвижным лицом, которому он безуспешно пытался придать невозмутимость. Но все же было очевидно, что мое появление его обеспокоило.
— Жан, я хотела бы поблагодарить вас за сегодняшний обед. Он выше всяких похвал, — сказала я.
На живом лице повара промелькнуло удивление.
— Услышать это от вас — необычайный комплимент. — В его голосе послышалась плохо скрытая ирония.
— Ужин наверняка задуман такой же великолепный? — продолжала я.
— Закуски: студень с хреном, паштет из гусиной печени на крутонах, соленые грузди и маринованные огурцы, — начал он тоном отличника, у которого все «от зубов отлетает». — На первое — крепкий говяжий бульон с пирожками. На второе — утка, фаршированная яблоками, жаркое из свинины в сметанном соусе. К горячему — грибы в сливочном соусе с трюфельным маслом, капуста, тушенная в сливках с каштанами, картофельный гратен с сыром, глазированная морковь в медовом соусе. На сладкое — яблочный пирог и наливки.
От такого и здоровому заплохеет! Нет, все вкусно, но нужен луженый желудок, чтобы это переварить!
Однако холодец наверняка уже сварен, как и бульон, паштет готов, остальные продукты почищены и разделаны. Если я попрошу сейчас изменить меню, и продукты пропадут, и ужин задержится.
— Скажите, а хороший ли аппетит у княгини? — решила я зайти издалека.
Жан вздохнул.
— Я стараюсь ее порадовать, но, что ни придумаю, ее светлость лишь притрагивается к пище. Зато прислуга, которой достаются остатки с барского стола, питается не хуже лангедойльских дворян.
— Маменька очень ценит тебя и твою кухню, — вмешался Виктор.
— Однако она больна, и у нее нет аппетита. Я желаю ее светлости скорейшего выздоровления.
Что ж, попробуем зайти с этой стороны.
— Жан, знакомы ли вы с теорией лечебного питания?
— Конечно! — воскликнул он. — Например, бульон говяжий с рисом укрепляет желудок…
Я едва не заметила, что рис без бульона делает это еще лучше, но вовремя прикусила язык.
— Куриный бульон с эстрагоном усмиряет головную боль. Суп со щавелем и рассольник изгоняют испарения, оставшиеся в голове после угощения в дружеской компании. Молочные и мучные супы придают тучность, а пряные крепкие бульоны, наоборот, противодействуют отучнению…
Вот насчет этого я совсем не уверена.
— Однако к чему вы ведете, ваша светлость? — закончил он.
— Вам наверняка известно, что у княгини ревматизм. И эта болезнь требует особого питания. Соленья и маринады задерживают в суставах жидкость, усиливая отек и боли. Не слишком полезны для больной жирное красное мясо и субпродукты. Да и вообще жирные блюда не слишком хороши, особенно когда ее лихорадит, как сегодня. Нежелательно спиртное, разве что немного красного вина, но вот винные соусы…