Хозяйка расцветающего поместья
Шрифт:
Вообще-то я давно была здорова как конь, точнее, кобыла, но говорить это вслух явно не стоило.
– Действительно, душно, – согласился Виктор. – Пожалуй, мы и правда поедем домой.
– Я тоже. Пойду попрошу придверника поймать для меня извозчика.
– Кирилл Аркадьевич, если вы оставляете выезд своим родственникам, можете воспользоваться нашей каретой, – улыбнулся Виктор.
– Если я вас не стесню…
– Нисколько. Настенька…
– Мы с мужем будем очень рады вашему
По дороге к выходу Виктору и Стрельцову пришлось то и дело останавливаться, кланяясь знакомым. Почему-то дам в коридоре я почти не увидела, только несколько пар, как и мы, покидали спектакль. Видимо, женщинам было неприлично выходить из ложи во время антракта, не просто же так Виктор сам собирался сходить в буфет за мороженым для меня.
Мы подождали немного в холле, пока придверник кликнет наших слуг с верхней одеждой. Наконец мы втроем устроились в карете. Виктор рядом со мной, исправник – напротив, спиной по ходу движения.
– Кого же вы изловили? – поинтересовался Виктор, когда карета тронулась.
– Обещайте, что не будете с ним стреляться, – вместо ответа попросил урядник.
– Зайков, – прошипел муж.
– Как Зайков? – оторопела я.
Я была уверена, что «домовой» – доктор. Зайков, высокий и широкоплечий, не укладывался у меня в образ ночного вора.
Хотя ведь я могла уже и сама себя запутать: видела человека один раз, несколько недель, а то и месяц назад, в полутьме.
– Зайков, – подтвердил исправник.
– И утверждает, что приехал потому, что моя жена назначила ему свидание.
Я проглотила ругательство.
– Именно, – кивнул Стрельцов. – Заявление это – очевидная глупость, но…
– Представляю, что начнется, когда он предстанет перед судом. Нет, раньше, когда вернется домой и станет жаловаться направо и налево.
– В смысле, вернется домой? – снова не поняла я. – Разве он не будет сидеть до суда?
Стрельцов пояснил:
– Ничего не украдено, жертв нет, объяснение вполне правдоподобное.
– Но я не…
– Вы это знаете, я вам верю, и Виктор Александрович, надеюсь, тоже. Но, само собой разумеется, вы стали бы все отрицать, даже если бы действительно назначили ему свидание и решили на него не являться. Крестьянину проникновение в дом, конечно, с рук бы не сошло. Но Зайков – дворянин. Завтра придется выпустить его под домашний арест. До суда.
Гуманисты бы сказали, что это замечательно. Но я никогда не отличалась особой гуманностью по отношению к типам, которые не умеют держать хватательные и совательные конечности при себе.
Виктор мрачно хмыкнул.
– А наш судья сам в отношениях с замужней дамой, и, конечно, он будет на стороне «несчастного влюбленного». Я даже не
– Меня в любом случае смешают с известной субстанцией, – не выдержала я. – Как это уже было.
Я обернулась к Виктору.
– Ты знаешь правду, остальное неважно.
Муж сжал мою ладонь.
– Знаю. Но кумушек это не остановит. Молодая и красивая женщина – идеальный объект для сплетен.
Стрельцов вздохнул.
– Дамы любят его… И история о несчастном влюбленном и коварной соблазнительнице, которая дала ему надежду… Простите, Анастасия Павловна.
– Я не давала ему никаких надежд! – взвилась я. – Это ему явно приспичило нарисовать звездочку на фюзеляже!
– Прошу прощения?
– Я не давала ему никаких надежд, – повторила я. – История о якобы назначенном свидании – очевидная ложь, он прекрасно знал, что я в городе. И вы знаете, что это ложь.
– Но доказать это мы не можем.
– Можем, и легко.
– Настя, помолчи, – резко оборвал меня муж. – С этим надо решить раз и навсегда, и не болтовней.
«Только посмей!» – хотелось крикнуть мне, но очевидно было, что не подействует. Хуже того, Виктор может решить, что я пытаюсь выставить его трусом перед исправником, и начнет доказывать, что это не так.
Пропади оно пропадом, это хрупкое мужское самолюбие!
– Виктор Александрович, напоминаю, что я представитель власти, и я не могу одобрить дуэль, какой бы обоснованной ни была причина. Больше того, я должен всячески воспрепятствовать такой возможности.
– Кто-то говорит о дуэли? – с деланым удивлением сказал муж.
– Я говорю. И вы ушли от ответа на мою просьбу не вызывать Зайкова. Поэтому я вынужден превратить просьбу в требование. Дайте мне слово, что не пошлете ему вызов. Иначе мне придется потребовать домашнего ареста и для вас.
– Вы не посмеете!
– Посмею. Как ни унизителен домашний арест, это все же лучше, чем петля, которая полагается за поединок по закону.
Нет, ну что у мужчин за манера по любому поводу проделывать друг в друге дырки?
– А разве покушение на убийство не является поводом для ареста? – спросила я.
– Ареста и казни, что я безуспешно пытаюсь втолковать вашему супругу. Может, хоть вы сможете уговорить его быть благоразумным.
– Строгость законов в Рутении компенсируется необязательностью их исполнения, – фыркнул Виктор.
– Не когда я исправник.
– Но не судья, – не унимался муж.
– Я говорю не о возможной дуэли, – вмешалась я. – Я говорю о попытке убийства князя Северского.
– Убийства? – подобрался Стрельцов, и одновременно муж воскликнул: