Хозяйка розового замка
Шрифт:
— Но нас там теперь никто не ждет.
— Не важно. Наймем какую-нибудь лодку. Мне лишь бы добраться до Джерси или до любого из английских кораблей… Сколько у тебя людей?
— Шестеро.
— Дай им знак ждать у Чарующего озера.
— Мы пойдем поодиночке?
— Да. И встретимся там же через два часа.
Поглядев на часы, герцог уточнил:
— Стало быть, в пять утра.
Я не выдержала.
— Но я-то, я-то смогу пойти с вами? Хотя бы проводить?
— Нет. Это слишком опасно для вас — быть рядом со мной.
Они
— Через два часа там же, у Чарующего озера. Постарайтесь не привести хвост.
Они уже почти выходили, когда он добавил:
— У нас будет десять минут для еще одного прощания.
9
Я шла, почти бежала по аллее, обсаженной сиренью, жимолостью и кустами коричнево-красной лещины. Сквозь камни, покрытые мхом и беспорядочно разбросанные, проглядывали деревья и кустарники; еле заметно просматривались тропинки, не имеющие определенного направления. Почти дикая местность… Я свернула на одну из таких тропинок, нырнула под своды полуразрушенной каменной арки и, проскользнув между двумя дубами, побежала вдоль узкого говорливого ручья.
Едва светало. Прохладный туман стоял в воздухе, окутывал деревья и кусты, придавая им причудливые расплывчатые очертания. Темное небо становилось опаловым на востоке. Ветер пробегал по тяжелой от росы листве. Парк шумел сердито, тревожно и загадочно.
Из замка я выскочила через террасу в куропаточной гостиной и, пока не отошла достаточно далеко, поминутно оглядывалась и шла медленно. Потом мне стало ясно, что за мной не наблюдают, и, охваченная страхом опоздать, я помчалась по лесу почти напрямик — так, что у меня перехватило дыхание.
Задыхаясь, я выбежала на берег озера и застыла в сумраке старых ясеней. Я была на месте. Но пока никого не видела.
Мне пришло в голову поглядеть на часы, но тихий шепот остановил меня.
— Мадам герцогиня, идемте, я провожу вас.
Я узнала Фан-Лера.
— Где герцог?
— В двух шагах, мадам герцогиня.
Он привел меня в грот, где начиналась та самая подземная река, так поразившая меня когда-то. Александр стоял в лодке. Чуть в глубине я заметила лодку Поля Алэна.
— Сколько у нас времени? — выдохнула я.
— Столько, сколько нужно, чтобы оказаться на другой стороне, у шлюза.
— Чего же мы ждем?
— Мы не ждем. Мы сейчас же отправляемся. Надо уехать, пока не рассвело окончательно. Сабр-Ту сейчас приведет лошадей.
Он дал знак, и лодка качнулась. Мы поплыли. Я тоскливо смотрела на приближающееся к нам отверстие первого люка, в который заглядывали звезды, ибо знала, что каждый такой люк приближает нас к шлюзу и, разумеется, к расставанию. Дрожь пронзила меня. Александр повернулся, обнял меня, порывисто поцеловал мои холодные губы. Потом нежно поцеловал каждую мою руку. Его ладонь коснулась изумрудного кольца, того самого, тяжелого,
— Вы успели надеть его?
— Я его почти никогда не снимаю, Александр.
Меня так переполняла боль, что я не могла говорить. Словно исчезли все слова… Привлекая меня к себе, он сам стал тихо говорить мне на ухо:
— Нет причин для такого беспокойства, любовь моя. Едва я приеду в Лондон, сразу дам вам об этом знать. Полагаю, наша разлука не продлится слишком долго. Как только страсти улягутся и о покушении немного забудут, я приеду к вам. Жандармы и полиция уже не будут поставлены на ноги, как сейчас, и это будет совсем не опасно.
Я с отчаянием прошептала:
— Но мы уже никогда… никогда не сможем быть вместе открыто… вы всегда будете скрываться, всегда! Видите, что вы натворили!
Он молчал. Тогда я, пересиливая себя, спросила:
— Что вы станете делать в Лондоне?
— Буду служить графу д’Артуа.
— Он примет ваши услуги после того, что вы… что мы натворили?
— Полагаю, он знает, что, за исключением того случая, я всегда был верен ему. Он не сможет отказаться.
Впереди я увидела свет в конце туннеля и услышала шум воды, который все нарастал. С этого момента все произошло буквально молниеносно.
Мы причалили к берегу под ветвями скрюченных вековых ясеней. На берегу герцога уже ждал Поль Алэн, а с ним — шестеро человек. Лошади были готовы. Александр выскочил из лодки, подхватил меня на руки и поставил на землю. Потом поцеловал — так крепко, что дыхание у меня прервалось, и я почти онемела от боли и горя.
Через минуту он был уже в седле. Всадники, пустив лошадей в аллюр по направлению к водопаду, скрылись среди густых деревьев.
— Все кончено, — прошептала я, проводя рукой по лицу. — Даже неизвестно, когда я его увижу. И увижу ли.
Дорога от шлюза к замку была неблизкая, тем более, что у меня подкашивались ноги и от горя темнело в глазах. Каким недолгим все было… Я могла посчитать — ровно семь месяцев я была счастлива. Да и все это время я знала, что райское блаженство может оборваться в любую минуту.
Потом я брела по широкой холодной аллее, спотыкаясь на каждом шагу. Я говорила сама с собой, бормотала что-то, словно была в бреду. Когда посреди дороги оказалось что-то темное и длинное, я не сразу поняла, что это. Потом рассеянно пригляделась и судорожно зажала себе рот рукой.
Это был труп капитана, который командовал солдатами, пригнанными в Белые Липы. Он лежал теперь с перерезанным горлом — тот самый человек, который всего сутки назад бранился и называл Александра преступником и негодяем.
Я оглянулась вокруг и поняла, почему эта аллея кажется такой холодной и пустынной.
Липы уже не цвели. Время цветения давно миновало, а я до сих пор и не заметила этого. Снова наступала осень. А вместе с летом и теплом из Белых Лип уходило счастье, радость, любовь. Уходила сама жизнь.