Хозяйка Тишины

Снегова Анна

В общем, ранние подъемы давались мне нелегко. Сейчас же – и вовсе тяжко. Вставать и вылезать из этой чудесной постели не хотелось до безумия – особенно после вчерашнего, такого долгого и сложного дня, который словно разобрал меня по кусочкам и собрал заново.

Так не хочется уходить. В неизвестность, в туман, в дождливую осень, в холодный неприютный мир за пределами непоколебимой громадины холда, в далёкую и пугающую столицу, в этот муравейник, полный незнакомых людей, – не хочется.

И где же бродит, интересно, лорд? Мой тёмный рыцарь, которого

теперь я, кажется, с полным правом могу называть «моим».

Помимо воли кольнуло неприятная мысль. Нельзя было даже пускать её в голову… но я слишком привыкла быть одна и полагаться только на себя – да и Верда постаралась, упрямо вдалбливая мне одно и то же на уроках. Не доверять никому. Люди – самая большая угроза для колдуний. Не знающие, не понимающие, злые ко всем, кто от них отличается. Правда, теперь я их понимаю лучше. Когда всю твою жизнь над головой висит угроза – непонятная и необъяснимая Тишина, которая может в любую ночь забрать тебя или кого-то из близких, так велик соблазн найти простое объяснение, найти козла отпущения. Решить, что это злые колдуньи насылают беду – чтобы нажиться на доверчивых обывателях и получше развязать их кошельки. Человеческий разум не любит блуждать в потёмках. Если объяснений нет – как нет у нас объяснений тому, отчего гремит гром, отчего радуга сияет в небе или… откуда взялась Тишина – человек непременно придумает их сам.

В лесу не выживают неосторожные. А я выживала долго.

И та самая мысль, жалящая, неприятная, стыдная, которая коснулась моего сердца мягкой кошачьей лапой с рысиными когтями внутри, была мыслью о том, что вдруг… Дункан просто хочет меня использовать. Поставить силу Хозяйки Тишины на службу холду, на службу Полуночному крылу – это ведь так заманчиво.

А иначе как объяснить, что всё так быстро, и так хорошо складывается? Неужели всего за несколько дней я стала для него и правда так важна? Неужели бывает на свете такое чудо?

Разум сомневался. А сердце твердило – да, бывает. Потому что для меня ведь он тоже стал за эти несколько дней самым важным, самым особенным, самым нужным человеком на свете. И мне отчаянно хотелось верить в то, что в этом чуде мы заблудились оба.

Засыпая и чувствуя тяжесть его руки на теле, я боялась и в то же время с замиранием сердца ждала, что будет, когда мы проснёмся рядом. А вот теперь я осталась одна, атакованная тревогами, как злыми пчёлами. Неужели ему не хотелось немного побыть вдвоём?..

А потом мой взгляд скользнул ниже… и я заметила распущенную шнуровку на груди. Тут же вернулось смутное ощущение тепла и нежности, доверия и защищенности, которое баюкало меня всю ночь в колыбели его рук. Очень крепкие и очень близкие объятия. Пока ещё только они – но… Я торопливо поправила одежду, давя возмутительно счастливую улыбку.

Нет. Всё пустое. Мои подозрения и страхи – пусть облетают ненужной осенней листвой.

Я видела его – видела настоящего. Когда я была для него никем, когда была просто мальчишкой-оруженосцем. Люди редко притворяются перед теми, кто ниже их по уровню. С ними они обычно показывают своё настоящее лицо.

Человек, который давился морковкой, чтобы голодный мальчишка поел мяса, который готов был пожертвовать жизнью в проклятом лесу,

только чтобы найти помощь для сестры – такой человек не стал бы подличать и лицемерить. Даже когда он знал уже, что я – колдунья, без единого слова согласился меня отпустить после моего отказа. Хотя и злился. Очень злился, как я теперь выяснила.

Кровь бежала по венам всё быстрее. Кожа горела в ожидании новых прикосновений. Мне уже не хотелось спать. Вместо этого я ощутила невыносимый голод. Заклятие снова даёт знать о себе? Или оно ни при чём, и всё намного проще? Кажется, я всё меньше и меньше могу обходиться без Дункана. Это уже настоящая зависимость. Немного страшно… и в то же время радостно. Я не буду бояться зависимости. Абсолютно независимы только абсолютно одинокие люди. Я уже была такой. Больше не хочу.

Когда скрипнула дверь, я с разгону обрушилась на вошедшего и подпрыгнув, повисла у него на шее. Пусть глупо. Смешно. Не важно. Я так хочу.

Дункан обнял меня крепко-крепко в ответ, приподнял выше.

– Ты что? – со смешком мне в волосы.

– Соскучилась.

– Я тебя полчаса назад всего оставил. – Ворчит, а самому приятно, я знаю. – Между прочим, с огромным трудом оставил. Очень хотелось разбудить.

– Так почему не разбудил?

– Время, Тэм. Я бы тебя очень долго будил. А уже светает. Пора выезжать. Всё уже готово.

Я с сожалением подняла голову.

– Ну тогда… наверное, и правда пора.

Серый взгляд впился в меня с внимательным прищуром.

– Что такое? Говори, о чём сейчас подумала.

Эх. Тяжело с проницательными мужчинами. Я отвела глаза, смущаясь.

– Я подумала... мы всё-таки в дорогу. Вдруг заклятие снова потребует… ну… Может, пополнить мои запасы заранее?

– Какие ещё запасы?

– Запасы тебя.

Длинный выдох. Осторожно ставит меня на пол. Подумалось – зря я это всё, не ко времени, мы спешим и… Но он лишь перехватил меня удобнее, вжал в себя так, что дыханию больше не осталось места. Серые глаза всё ближе – и в них моё отражение. Всё ближе губы, и тихий шёпот:

– С другой стороны, я и так опоздал… Можно ещё немного задержаться…

И в этот миг резко распахнулась дверь, которую забыли запереть.

– Братик, братик! А где Тэми? Я ей Совёнка принесла, а её… ой. А что это вы тут делаете?

На пороге, переминаясь босыми ногами, торчала Мэгги. Прижимая к груди взъерошенную птицу.

Я отпрыгнула от Дункана подальше. Он откашлялся.

– Мэган! Сколько раз я тебе говорил, не бродить по коридорам? Тем более, босиком!

Малышка посмотрела на Совёнка и прыснула в кулачок.

– Так. Наша помощь им, кажется, уже не нужна. Сами справились.

– Мэган!!!

Совёнок тем временем сорвался с рук Мэгги и ринулся ко мне. У меня сжалось сердце, когда я увидела, как кривовато он летит, и как потрёпаны его перья. Нескольких маховых на левом крыле недоставало.

Обнял меня, и я ощутила, как быстро-быстро бьётся птичье сердечко.

«Тэми, ты…»

– Самая ужасная хозяйка на свете. Сама бедовая и непослушная. Я знаю.

И мы просто замолчали.

Мэгги всхлипнула.