Хозяйка забытой усадьбы
Шрифт:
Что мне до других людей? Каких-то там подданных?
Если я не спасу Рина, меня не станет.
«Клятву! Клятву!».
Я тащила бездыханное тело Сангриено и почти кричала:
– Я есть рейне. Справедливость – моя мантия. Ответственность – моя корона. Я призвана карать и защищать.
«Клятву!».
– Я есть рейне. Справедливость – моя мантия. Ответственность – моя корона. Я призвана карать и защищать.
Я доволокла Рина до края источника. Шагнула внутрь и провалилась по пояс
Больше не появлялось перед глазами никаких требований, и я поняла, что время завершать ритуал. В тех видениях, что окончательно пошатнули мой разум было одно. И я восприняла его как подсказку.
Мне даже страшно уже не было.
Если я такая бесполезная, что не умею лечить, значит, я спасу Рина сырой силой, пусть это будет стоить мне жизни. Он умный, он придумает, как спасти всех остальных.
Все же так просто.
Нужно позволить объединиться моей крови и источнику.
Только крови должно быть много.
Так что безумие, можно сказать, было уместным.
Без него я могла бы струсить.
Я посмотрела на Сангриено, мокрые ресницы которого вонзались мне прямо в сердце.
Нет, не в этом случае.
Я есть рейне.
Справедливость – моя мантия.
Ответственность – моя корона.
Я призвана карать и защищать.
Защищать до последней капли крови то, что дороже всего.
Глава 86. Отречение
Справлюсь ли я?
Жозе справился, потому что ему уже нечего было терять. Он похоронил любимую вместе с нарождённым ребенком, страна была в огне…
Я не была закаленным воином.
Решимость переполняла меня через край, мне нужно было спасти единственное, что у меня осталось, но я чуть не дрогнула.
И все же, я завершила ритуал.
– Я отрекаюсь от своей силы, данной мне при рождении. Я более не сосуд для кровной магии! – онемевшими от холода губами выговорила я, хотя язык уже почти не слушался.
И острием кинжала повторила рисунок на руке, выпуская кровь. Погрузив рану в воду, я позволила источнику забрать мою жертву и почти сразу почувствовала, как меня заливает жар, становящийся нестерпимым.
Я едва успела положить вторую ладонь Рину на грудь и приказать: «Бейся!», как сырая сила, несдерживаемая заклинаниями, рванула из меня, из каждой клеточки моего тела. На последних остатках воли я попыталась сконцентрироваться и гнать магию через Сангриено.
Бейся! Бейся, Проклятый тебя раздери!
Я будто горела в огне. И это было в сто крат хуже того, что я испытала во время ритуала пробуждения крови.
Наверное,
Жозе отдавал свою магию во имя мира в стране, во имя будущих детей.
И источник забрал у него не все, заместил пожертвованное своим даром.
Но я не рассчитывала на такую милость.
Ведь я возвращала то, что взял мой предок.
Я останусь без всего, если буду жива.
За мгновение до того, как я стала терять сознание и сползать под воду, я почувствовала, что сердце Рина начинает биться быстрее.
Я успела увидеть распахнувшиеся ресницы и безумный взгляд, и чернота накрыла меня.
В темном забвении было хорошо.
Было небольно и нестрашно.
– Манон!
Как можно рычать такое мягкое имя?
– Манон!
Вот какой-то Манон достанется…
– Рыжая! Королева проклятая! Рейне, чтоб тебя!
Рейне?
Я есть рейне. Это ко мне?
Я неохотно открыла глаза и тут же об этом пожалела. В окружении сотен магсветлячков, нервно роившихся вокруг меня и испускающих невыносимо резкий свет, надо мной нависало разъяренное лицо. Самое дорогое лицо во всех возможных мирах.
Но оно выражало такое бешенство, что я малодушно зажмурилась.
– Идиотка! Я тебя задушу! Сначала женюсь, потом задушу, и еще раз женюсь!
Я чувствовала, как родные потоки магии Сангриено скользят по моему телу, будто растирая его и прогоняя стылый холод, сменивший обжигающее кипение крови в венах.
– А зачем жениться второй раз? – глупо спросила я, все еще не веря, что выжила. Раз со мной случилось такое чудо, я имела право на дурацкие вопросы.
Горло саднило, в груди болезненно распирало.
– Чтоб жизнь медом не казалась! – ругался Рин.
Голос его звучал так, словно он после победы неделю кутил в портовых тавернах, напиваясь и горланя песни.
Но для меня он был музыкой.
– Я не соглашалась выходить за тебя замуж, – счастливо напомнила ему я.
– Можешь возражать, – гневно раздувая ноздри, Сангриено тряс меня как тряпичную.
От этой тряски меня скрутило, я захрипела и, свесившись с колен Рина на бок, и откашляла воду, попавшую в легкие.
– По крайней мере, теперь я доросла до идиотки, – проскрипела я. – Раньше была курицей.
Взгляд упал на руку, которую я полосовала кинжалом.
Узоров на ней больше не было, но остался тонкий красный шрам.
Спасибо тебе, Покровитель. Это не цена за жизнь любимого человека.
– Источник тебя подлатал, – сварливо продолжал распекать меня Сангриено. – Но ты могла захлебнуться!