Хозяйка
Шрифт:
— Он дал нам силу и здоровье, возможность к почти мгновенной регенерации тканей, — покачал головой Ту-Роп. — Майрами была бесплодна и безжизненна, пока Туманный Айсберг не населил ее живыми существами. Но взамен он требует чистоты крови, правильного функционирования всех систем. Мы не в силах изменить этот уклад. Больные и увечные ту уничтожаются им, едва он ощущает их инакость. Многие из нас живут потому в изгнании, но, когда время приходит возвращаться, не могут устоять перед зовом Дома.
— Вы с Ту-Гаком? — догадалась Татьяна Викторовна.
Ту дружно помотали головами.
— Нет, доктор Танни, — подал, наконец, голос торговец. — Только я. И увечье я получил уже после
Он потерянно замолчал, болтая чашкой так сильно, что чай проливался через края.
— Способность к регенерации, — медленно повторила Татьяна слова Ту-Ропа. — Какие могут быть увечья, если вы обладаете такой способностью?
— Наши мягкие ткани заживают почти мгновенно, — пояснил Ту-Роп, — вспомните его ухо! А вот кости, зубы и когти — нет. Сломанные кости ту не срастаются. Потерянные зубы и когти — потеряны навсегда.
Ту-Гак вдруг отставил чашку, окончательно расплескав чай, и, словно в омут прыгал, резко нагнулся к Татьяне Викторовне, распахнув зубастую пасть. Она испуганно отшатнулась.
Ту-Роп укоризненно заворчал. Ту-Гак захлопнул пасть, просительно заглядывая Татьяне в глаза, ткнул пальцем в верхнюю челюсть. И снова открыл пасть, на этот раз медленно, чтобы не напугать.
Татьяна наклонилась вперед. Левый третий клык заднего ряда зубов ту был обломан. Увечье. Как ни крути…
Ту закрыл рот и вопросительно уставился на Татьяну. Его белое лицо становилось нежно-голубым — этот цвет означал смущение, волнение, заинтересованность.
Татьяна одним глотком проглотила остывший чай и поднялась.
— Попробуем что-нибудь придумать. Вы двое, уберитесь здесь, а вас, Ту-Гак, прошу пройти со мной в операционную.
Кривоногий ту тяжело поднялся, бросив испуганный взгляд на Ту-Ропа. Тот ободряюще улыбнулся, обнажив все зубы до моляров.
— Майрами макрек, — прогудел он, — иди с ней, брат. Это — доктор Лазарета. Она что-нибудь придумает!
В операционной ту тяжело влез на платформу Икринки. Судорожно сжимая пудовые кулаки на груди, затаился, пока та втягивала платформу внутрь. Он казался диким зверем, которого посадили в клетку. Взгляд был загнанным и метался от Татьяны Викторовны к переливающимся и потрескивающим в процессе сканирования стенкам Икринки. Татьяне было безумно жаль Ту-Гака, но она отправила эмоции подальше, подключилась к операционной и почти сразу констатировала:
— Шейка обломана под десной…
Она минут десять изучала изображение тканей, которое Э вывел на сетчатку. Ту во все глаза смотрел на доктора Танни, у которой было такое странное, отрешенное выражение лица, словно она заглядывала внутрь глубокого и темного колодца, пытаясь разглядеть упавшую туда монетку.
— Итак, — продолжила она, помолчав, — наша задача сделать копию сломанного зуба полностью идентичной натуральному. Реставрация тут не поможет. Протезирование тоже, ведь закрепить протез за соседние зубы мы не сможем — способ ненадежный, особенно учитывая ваши расовые пристрастия в еде, и при сканировании сразу обнаружится пустым местом в десне…
Внезапно, она замолчала и, протянув руки в Икринку, без опаски засунула их в пасть ту и принялась ощупывать десну. Ту-Гак невольно поразился силе тонких пальцев, казавшихся такими хрупкими.
— Мне придется извлечь корень, чтобы взглянуть на него поближе, — Татьяна руки убрала и теперь уже смотрела прямо в глаза Ту-Гака. — Появилась идея, но мне нужен натуральный образец…
— Майрами рам! Зачем извлекать, доктор? — воскликнул Ту-Гак, который до ужаса боялся всяких медицинских манипуляций и решился на визит в Лазарет только под давлением обстоятельств.
И он ткнул толстым пальцем себе в рот.
— Вы предлагаете целиком засунуть вашу голову в биоморфор? — мило улыбнулась Татьяна Викторовна.
Ту-Гак икнул.
— В био… Куда? В тот самый биоморфор, который я вам продал?
— Который я у вас купила!
С минуту они смотрели друг на друга. Затем ту отвел глаза, смущенный твердым взглядом маленькой землянки.
— Уверяю вас, — успокаивающе сказала она, — вы ничего не почувствуете. При вашей способности к регенерации мягких тканей мне не понадобится даже применять нанонить в ране. Однако на время процедуры я предлагаю вам поспать — так будет спокойнее и вам, и мне.
Торговец вздохнул.
— Хорошо, доктор, — покорно сказал он. — Делайте все, что сочтете нужным. Когда мы приступим?
Пока он говорил, глаза его закрывались, и вот уже огромная бочкообразная грудь мерно вздымалась, словно кузнечные мехи, шумно нагнетающие воздух.
Татьяна еще раз обработала руки светом, ввела в Икринку. Активировала управление подложкой, фиксируя голову ту и на всякий случай оплетая его конечности фиксирующими щупами. Вставила между челюстями специальную распорку — «лягушку», как говорили стоматологи на Земле. Затем обработала операционное поле вспышкой-антисептом, заложила за губы и щеки ту специальные влагоуловители, чтобы предупредить затекание слюны и крови в глотку. Требовательно махнула ладонью, ожидая, когда в нее уляжется спущенный гибким ассистирующим щупом лучевой скальпель. Аккуратно взрезала поверхность десны. Операция заняла всего несколько минут, и вот уже двухкорневой коряжистый окровавленный осколок лежал на ее ладони, а рана на глазах затягивалась, быстро заполняясь розовым гранулятом восстанавливающейся ткани. Татьяна Викторовна кинула зуб в специальный бокс для дезинфекции и очистки, еще раз обработала ранку вспышкой — на этот раз ускоряющей регенерацию, и покинула операционную, оставив Ту-Гака в лечебном сне для восстановления потревоженной стрессом нервной системы.
Отмытый от сукровицы остаток зуба был таким белоснежным, что казался подсвеченным изнутри. Татьяна отправилась в лабораторию, где поместила осколок в прозрачную сферу СКАР-камеры. Запустила полное сканирование с целью получения атомарной матрицы для дальнейшего использования в системах параллельного переноса. После чего собралась вернуться на кухню, чтобы выпить чаю и успокоить Ту-Ропа, переживавшего за своего «сливочного» брата. Но вдруг увидела зеленый значок на панели холодильника — один из медицинских препаратов был безнадежно испорчен, о чем пользователю сообщал Управляющий Разум. Обычно он проверял медицинские препараты в холодильнике на соответствие информационным матрицам раз в станционный цикл, а данные по обнаруженным нарушениям состояния выводил на наружную панель. Отбор на уничтожение производился раз в несколько циклов, до следующего оставалась еще пара дней. К удивлению Татьяны испорченной оказалась сыворотка Д-Хака, которую она заказывала в одной из последних партий. Татьяна набрала запрос на панели и получила ответ, что сыворотка испортилась в день проводимого ею разбора хранилища, по невыясненным причинам, причем Э четко указывал, что нарушение температурного режима не могло сыграть свою роль, т. к. было кратковременным и на сыворотку не должно было воздействовать. Вздохнув, Татьяна собственным волевым решением выкинула испорченную сыворотку в аннигилятор, стерла информацию из памяти холодильника и запустила внеочередную программу проверки препаратов на соответствие матрицам.