Хранитель чаек
Шрифт:
На будущем короле так же не было ничего из одежды, кроме алых штанов, подчёркнутых широким коричневым кожаным поясом с металлическими бляхами. Говорили, что каждая из них может превратиться в смертоносное оружие. Обнажённый торс давал подданным возможность полюбоваться бесчисленными шрамами — свидетелями схваток и ритуалов. Ни одно ожерелье, ни один браслет не прикрывали их. И всадники любовались, восхищённо прицокивая. Альшарс внушал ужас, за это его и боготворили.
Огненная лошадь из-за неподвижности казалась полыхающим изваянием, лишь ветер развевал длинный хвост, играя в его искрах.
— Переход
Люди верили, что никто, кроме избранного богом, не сможет открыть портал в храм. Конечно, существовали и стабильные переходы, никогда не закрывавшиеся, в которые мог пройти любой из адептов кровавой религии, но открыть новый Переход… Это свидетельствовало о богоизбранности принца.
Алые косы наследника были убраны в высокий хвост. Шрамы чуть подведены рыжей хной, отчего казались ещё более жуткими.
Всадники въезжали и въезжали в Переход, склоняя головы перед пологой скалой, на которой возвышался их повелитель. Никто не знал, как устроен храм. Никто не знал его пределов, но никогда ещё пространство между порфировых колонн не оказывалось заполнено полностью. Никогда ещё не было такого, чтобы кто-либо из всадников не смог вместиться, или не смог не увидеть жертвоприношение, которое казалось видным из любой точки.
По центру в обсидиановом круге пола находилось шесть жертвенников, на каждом корчились распятые на крестах дары Смерти. С одной стороны каждого креста — юноша, с другой девушка. Сегодня должны было быть принесено в жертву восемнадцать одних и восемнадцать других во имя короля.
Среди обречённых высилась высокая фигура шамана. Он был полностью обнажён, лишь в одной повязке на бёдрах и в пурпурном широком плаще с прорезями для рук, распахнутом на груди и подолом выстилающем обсидиан. На лице — шестиглазая маска, скалившая зубы в ужасном крике. Волосы торчали длинными иглами цвета спёкшейся крови. Тело от пальцев ног до пальцев рук и маски покрывали разноцветные геометрические татуировки. Все оттенки зелёного переплетались с оттенками красного, и, стоило вглядеться в их узор, как начинала кружиться голова. Высокие витые чёрные рога взвивались вверх по обе стороны от маски.
Последним в чертоги бога смерти въехал будущий король. Подданные встретили его мощным рёвом, а пленники — жалобными стонами.
— Приветствую тебя, Великий хан! — шаман вскинул руку, сверкнув длинными, изогнутыми металлическими когтями. — Смерть среди нас.
— Был и будет, — глухо отозвался Альшарс. — Старик, делай своё дело.
В прорезях сплошной маски, вырезанной из дерева и раскрашенной красным, чёрным и белым, не было видно настоящих глаз шамана, отчего смотреть в его лицо было особенно жутко. Старик двинулся к одной из жертв, разминая пальцы. Трубы заревели громче и настойчивей, к ним добавились истошные вопли флейт. Принц невозмутимо наблюдал.
Первой жертвой оказалась молоденькая испуганная девочка. Русоволосая, кареглазая. Она невольно поддалась назад, вжимаясь в неполированное дерево. Зажмурилась, затаив дыхание.
— Кровь и плоть твоя, жизнь и смерть — твоя, — низко запел шаман, и танец его когтей завораживал металлическим блеском. — Ты царствуешь в мире, всё, что рождается, всё уходит к тебе…
Он взмахнул когтем указательного пальца и… Коготь отвалился
Всадники зароптали, волна страха и смущения прокатилась по храму. Шаман медленно обернулся к наследнику.
— Богу неугодны твои жертвы, Альшарс.
В один миг огненная лошадь перемахнула в обсидиановый круг.
— Что ты задумал, старик? — прошипел принц, наклонившись к маске.
— Я — лишь рука Смерти, — шаман даже не дрогнул. — Посмотри.
Он протянул правую руку с обломанным когтем. Ближайшие всадники вытянули головы, приглядываясь. И снова волна ужаса прокатилась по храму. Не могла прочная сталь — вот так, сама! — сломаться! Коготь не соскочил, а именно треснул. Разве это не чудо?
Альшарс ухмыльнулся. Обычно такой усмешки, словно ломающей левую сторону лица, было достаточно, чтобы самый храбрый человек отвёл глаза. Но шаман оставался даже не дрогнул.
— Ты можешь вернуть меня богу, — заметил он глухим голосом. — Я лишь его рука. У Смерти рук бесчисленно много. Но от их перемены суть желаний бога не изменится.
— И что это значит? — наконец соизволил поинтересоваться Альшарс.
— Богу не угодны твои жертвы, принц. Возможно, среди них нет той, что ему хочется, — прошипел шаман. — А может он ждёт от тебя иного подношения, как знать. Выстави на смертный бой сильнейших. Пусть прольют кровь. Бог любит поединки. Начни с них.
Жрец обернулся и цокнул. К нему тотчас подошёл обритый наголо служка в алом хитоне. Поклонился, не поднимая от пола взгляд.
— Отвяжи их, — бросил жрец и снова повернул маску к наследнику. — Пусть полсотни юношей и полсотни девушек сразятся. Сначала в меткости стрельбы. Затем верхом на конях в сабельном бою. А потом пешком, используя лишь плеть и нож. Ты хотел затеять свадьбу? Да начнётся она с поединков.
Лязгнул девятью когтями, вскинул маску вверх, уставившись всеми шестью глазами на наследника.
— И себя покажи, Альшарс. Люди должны видеть славу того, за кого будут умирать.
Принц хлестнул лошадь, и та молнией промчалась среди трепещущих от благословения всадников.
— Да будет битва во славу Смерти! — громко крикнул шаман. — Да славится Великий хан, чьё правление началось кровью и торжеством. Радуйтесь, всадники!
Джия ходила на руках, разгоняя кровь по жилам. Как известно, с любой хворью справиться может только усердная тренировка. И вдруг рубиновый кулон, о котором она забыла, обжёг кожу. После перемещения княжна обмотала его вокруг левой руки, не желая носить на груди. И сейчас от неожиданности едва не упала, но быстро перекувыркнулась и села. Уколола палец, капнула кровью.
— Знаешь, где твоя сестра? — нервно спросила Гедда, вместо приветствия. — Альшарс взял её к себе наложницей. Но ты сама понимаешь: до совершеннолетия он не будет с ней делить ложе. До него же остаётся несколько дней.
— Тебе что за печаль?
Джия даже не пыталась казаться вежливой.
— Не всё ли равно? — оскалилась принцесса. — Для тебя же важно спасти Айяну? Или уже нет?
Княжна заметила, что под изумрудными глазами пролегли темные круги. Кто-то явно не спал всю ночь. «Она снова пытается мной управлять, — устало подумала Джия. — Вот только ехидне вырвали зубы. Теперь она такая же пленница, как и я».