Хранитель чаек

Разумовская Анастасия

Гедда закусила губу, пытаясь выровнять дыхание, но её трясло от вожделения и злости.

— Хорошо. Пусть решит бог.

— Отлично, — герцог снова улыбнулся, голубые глаза блеснули азартом. — Твоя очередь. Я уступаю. Ты же знаешь, я неравнодушен к красивым женщинам.

Принцесса взяла из его руки кубики, с любопытством разглядывая их.

— Смотри, — деловито пояснил Ларан, — на каждой стороне белые точки. Это очки. На одной одна, на другой две… Самое большое число — шесть. На двух кубиках — двенадцать. Ты бросаешь, а затем бросаю я. У кого выпадет больше очков, тот победил.

Если победила ты, я сдаюсь. Эта ночь будет наша, а потом ты делаешь, что хочешь. Если выиграл я, то завтра ты отдаешь свою плеть победителю и смирно, как хорошая девочка, пойдёшь с ним в шатёр. И слушаешься его, милая, всю ночь и весь день, чтобы он тебе ни приказал. А сегодня я просто уйду. Договорились?

Она кивнула. Солёный король рассмеялся.

— Нет, моя прелесть. Пообещай. Ты знаешь, как.

Гедда метнула на него злобный взгляд, но встретила лишь весёлую улыбку.

Принцессу сбивало с толку дурашливое выражение его лица. Он казался простачком, но был едва ли не хитрее Калфуса.

— Тогда дай клятву и ты!

— Клянусь солью, — произнёс тот легко и непринуждённо, — если я брошу кости и проиграю, то останусь этой ночью с женщиной передо мной и буду послушен ей во всём, чего бы она ни пожелала, как раб. Да не видят мои глаза моря, да не ступит моя нога на борт корабля, да не услышу я крика чаек, пока не исполню то, что обещал.

Она тоже произнесла клятву крови, потрясла кости, а затем бросила их. Нагнулась, всматриваясь и злорадно вскрикнула.

— Одиннадцать! Я победила.

— Ещё нет, — рассмеялся Ларан. — Никогда не бросай игру на половине, моя милая.

Гедда фыркнула. Ну что ж, пусть попытает удачу. Сегодня ночью она, наконец, насладится его покорностью.

Солёный король подобрал кубики, покатал их в руке, меланхолично улыбаясь.

— Ты любишь сверху или снизу? — поинтересовался он.

Гедда подняла глаза и уставилась ему в лицо. А затем засмеялась.

Всё же он сдался! Заранее сдался! Это пьянило. Она любила покорных мужчин. Вернее, любила покорять, ломать их.

Ларан подбросил кубики. Скользнул взглядом по земле, куда они упали.

— Посмотришь? Ну, чтобы честно? — лениво предложил он.

Гедда вновь наклонилась и… застыла.

Двенадцать.

— Я же говорил: никогда не бросай игру на половине, — рассмеялся он. — Ничего, милая, не этой ночью, но потом я подарю тебе неземное блаженство. Не расстраивайся.

Принцесса села рядом с кубиками, с благоговейным ужасом глядя на них.

— Ты победил, — прошептала хрипло. — Ты знаешь, что я не могу нарушить клятву. Тебе повезло… Что от меня потребует твой человек?

— Ничего, что выходило бы за грань разумного и нравственно-целомудренного, — Ларан пожал плечами, поднял свою маску шамана и направился к выходу. — Доброй ночи, моя принцесса. Подумай, может есть что-то, о чём ты хочешь рассказать мне. Что может повлиять на исход игры. Мы же теперь союзники, верно?

Гедда подняла кости, осмотрела их. Чёрные с белыми точками. Одна, две, три… шесть точек. Подбросила снова, поймала, покрутила и снова подбросила. Ларан, улыбаясь, смотрел на неё, замерев на пороге.

Кубики взметнулись вверх, в темноту, а затем

упали на циновки. Гедда щёлкнула пальцами и золотистый огонёк подлетел к самым чёрным граням.

— Двенадцать, — прошептала принцесса хрипло.

Оглянулась на него, зрачки её расширились от ярости.

— Это не те кости! — засвистела, цокая. — Ты отвлёк моё внимание и подменил их. Ты смошенничал!

Герцог весело расхохотался.

— Конечно, милая. Одни лишь дураки играют честно. И только идиоты ставят свою жизнь в зависимость от воли случая, моя щучка.

Ларан подмигнул ей, надел маску и вышел в ночь.

*щучка — Гедда с древнескандинавского и, по случайности, с языка кровавых всадников, переводится «щука». Игра слов.

Глава 25

Я пришла

'– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, — произнёс он, и в его белых глазах отобразился свет надежды.

Но богиня только улыбнулась в ответ.

— Я — Жизнь, я — любовь. Как я могу любить Смерть? Прости, это невозможно.

И Смерть побледнел от ярости.

— Тогда ты умрёшь, — прошипел.

— Ты не можешь убить меня, — смеясь, возразила она. — Ты знаешь это.

— Я — нет. Но я создам того, кто сможет, — ответил бог.

Он ушёл в свои костяные чертоги и долго-долго был там. И создал из камней Чёрного Человека.

— Я назову тебя Царём Ночи, — сказал Смерть. — И отдам тебе силу ночи и правосудия и всю преисподнюю. Скажешь — и поднимутся горы. Промолчишь, и погибнут города. И ты сможешь сокрушать любую магию и убивать любую жизнь.

И Царь Ночи преклонил колено и принял Лунный меч из рук Смерти. А затем встал и пошёл, чтобы убить Жизнь.

Он нашёл её, окружённую цветами. Жизнь простирала руки, и над ними порхали бабочки, сверкая крыльями в солнечных лучах. И Царь Ночи замер, не в силах ни пошевелиться, ни оторвать взгляда от богини.

И тут обернулась она сама. Увидела Чёрного Человека и улыбнулась.

— Кто ты? Я тебя не знаю.

— Я тот, кто должен убить тебя, — прошептал он.

И она заплакала.

Тогда Царь Ночи упал на одно колено и протянул ей меч.

— Я не могу убить тебя. Ты слишком прекрасна.

Жизнь коснулась меча, и из него потекла вода, смешиваясь с солью её слёз. Так появилось Море. И так стало четыре бога: Жизнь, Ночь, Море и Смерть. И Смерть ненавидит Жизнь за то, что та отвергла его любовь. И ненавидит Ночь, за то, что тот предал его и перешёл на сторону Жизни'.