Хранитель историй
Шрифт:
— Проходи, садись, — уверенный, спокойный голос не просил, а приказывал. Так как это бывало всегда. Мистер Лиджебай имел над сыном неограниченную власть. Достаточно было одного слова, чтобы отпрыск безоговорочно исполнял любые его требования. А когда в голове родителя рождалось новое правило, отцу было необходимо только один раз произнести вслух запрет или ограничение, что бы тот навсегда врезался в юношескую память.
Оказавшись в кабинете, Рик остановился на своем привычном месте. В комнате отца было все как
— Садись, — настойчиво повторил отец.
Переборов волнение Рик погрузился в кресло, почувствовав ладонями шероховатую поверхность резных подлокотников.
— Достань мою книгу.
Юноша не стал перечить отцу.
Пристальный взгляд Лиджебая не спеша изучал отпрыска с ног до головы. Призрак не торопился продолжать.
— Не смотри на меня, — резко отрезал отец.
Опустив глаза, Рик виновато уставился в испещренную порезами и трещинами деревянную поверхность парты. Как он только мог забыть правило двенадцать и шесть шестых?!
— Простите, больше такого не повториться, — коротко ответил сын. Отец обожал, когда с ним общались как со старшим по званию.
— Моя книга, она все еще с тобой?
Рик кивнул, не поднимая взгляда.
— Открой ее на первой странице. Возьми перо, макни в чернильницу.
В правом верхнем углу парты возникло углубление, в котором стояла широкая стеклянная чернильница, рядом лежало гусиное перо.
Не став удивляться, сын повиновался.
Первая страница отцовской книги также преобразилась. Она была пустой. Ни единой строчки, ни следа ровных строчек.
— Что я должен писать?
— Не торопись.
Наставительно подняв указательный палец, мистер Лиджебай застыл. Долгое время ничего не происходило, и Рик позволил себе нарушить правило.
Он уже умел это делать.
Подняв голову, юноша уткнулся в практически зеркальный взгляд отца: совершено черные зрачки занимали все пространство глаз. Он смотрел сквозь сына, сквозь стены, сквозь любую преграду на свете.
Только сейчас Рик впервые задумался о происходящем. Ведомый странной силой он вернулся в родной дом, который тянул его, призывая хранить книгу в кожаном переплете как зеницу ока, и в тоже время, внутренний голос не унимаясь, отговаривал его сходить со спасительной тропы. Ощущая незримую поддержку, юноша совершенно не испугался, увидев за столом призрак отца.
Рик возвращался в родной дом этой ночью, когда последний кошмар заставил его пробудиться в мокром поту и, не найдя себе места, покинуть святую обитель. Тогда дом встретил его настороженно, пристально следя за каждым его движением. Плохо помня свой визит, Рик сомневался, что умудрился встретиться с Оливером и вновь побывать в отцовском кабинете.
Второй визит за один день, выдался более удачным. Дом встретил своего юного хозяина приятным теплом протопленных стен и запахом ароматных пряностей.
Ожидая вердикта отца, Рик почувствовал, что время остановилось и повернулось
— Ты должен писать все, что я произнесу, слово в слово. Понял меня? — наконец изрек призрак.
— Да, сэр, — согласился Рик.
— Тогда начали, — Лиджебай деловито скрестил руки на груди. На его лице возникла довольная улыбка.
Прикоснувшись к перу и опустив его на чистую поверхность листа, юноша бросил случайный взгляд в сторону отца. Слега прекрыв глаза, тот не спеша собирался с мыслями. Наконец он положил руки на стол, отчего раздался резкий хлопок. На тыльных сторонах ладоней красовались огромные кроваво — красные язвы, едва затянутые темной коркой. Облегченно выдохнув и раскинув руки в стороны, словно освободившись от непосильного груза, Джейсон — старший начал не спеша диктовать.
Слова вырывались натужно, иногда раскалываясь надвое и лишаясь окончаний. Так было пока говоривший немного не обвыкся и не снизил скорость. Тогда предложения стали более четкими, осмысленными, а Рик умерив темп, стал выводить каждое слово аккуратнее, добавляя от себя вначале новой строки витиеватый узор.
Не вдумываясь в смысл слов мистера Лиджебая, которые Рик переносил на бумагу абсолютно статично, он вскоре почувствовал, что рука сама продолжает работу, совершенно не подчиняясь его желаниям.
Инстинктивно закрыв глаза, юноша прислушался к усыпляющему голосу отца. Тот говорил монотонно, вдумчиво, словно описывал давно минувшие события. Яркие образы, живыми картинками возникали в голове юноши так явственно, словно он становился свидетелем новой, неизвестной ему жизни, которая только зарождалась, шаг за шагом, как крохотный лепесток раскрывается под лучами солнца, в борьбе за существование.
Стены, дома, лабиринты улиц — город вырастал с каждой новой фразой, будто песочный замок, по крупицам, становясь все более реальным. Это был не Прентвиль, а его точный близнец. Город побратим, в котором каждый житель имел собственного двойника. Собственное отражение в зеркале, способное говорить, мыслить и совершать поступки. Неважно — добрые или злые.
Упиваясь новыми способностями видеть не открыаая глаз, Рик переворачивал страницу, макал перо в чернильницу и продолжал работу. Рассказчик не прерывался, а писарь не нуждался в отдыхе. Их обоих устраивала работа, которой они могли отдаться без остатка.
И теперь, еще не понимая как — но Рик знал точно — он сможет побороть мистера Сквидли. Ему по силам изгнать из города эту Химеру ужаса и страха. Он всесилен. И в его новом городе больше не будет слова смерть. Все будет так как он захочет…