Хранитель времени

Лемеш Юля

– Пойду, в сети пороюсь. Про придурков этих узнаю. Интересно же.

Шурик испугался, что я сейчас действительно уйду, оставив его наедине с невысказанной тайной.

– Я за тебя беспокоюсь. Я помочь пришел.

Надо же – как трогательно. Ну, просто сестра Тереза. Посмотрев на меня супер-честными глазами, Шурик всем видом показывал, как ему трудно решиться на признание. Я улыбнулась искусственной улыбкой полной дебилки, которой дали погладить пушистого котенка.

– Ты ведь мне друг? – занервничал Шурик.

Чтобы не врать, я кивнула, состроив скорбное

лицо. Меня забавляла вся эта катавасия. Стоим посреди душного двора как два клоуна, забывших свои роли. Один клоун в тапочках, второй – тоже в тапочках, но раз в сто дороже. Шурик ведь по делам бегает – ему нужно выглядеть успешным. Вдруг кто-то соблазнится его деловым видом и как пригласит в помощники?

– Мне трудно, но лучше тебе расскажу я, чем кто-то другой, – у меня вдруг сердце дрогнуло от дурного предчувствия.

Музыка звучала в ушах траурным маршем. Кто-то бил по клавишам одним пальцем, не соблюдая нужный ритм, отчего пропадала трагичная безысходность мелодии.

Прижала руки к ушам, чтоб отвязаться от навязчивого глюка. Музыка пропала. Оставив оскомину – я вдруг поняла, что сейчас услышу от Шурика объяснение всем моим неприятностям. Сердце снова кольнуло. Словно мне предстояло узнать какую-то беспросветную гадость, после которой жизнь станет другой. Гораздо хуже.

– Ты музыку не слышал?

– Не сбивай меня! – Шурика проняли мои вопросы и он начал беситься.

И все-таки плотину прорвало – рассказал. Про некую нашу общую знакомую, которой кто-то поведал по секрету, что у меня обнаружили СПИД.

Вот Дэн обрадуется, раз сто повторит про свою прозорливость. Меня в тот момент именно это волновало.

– Спрашивать, кто тебе все это нашептал, не имеет смысла? – как и ожидалось, Шурик возмутился – как это – он чужих секретов не выдает!

– Ты ведь тоже не признаешься, от кого его подцепила? – высказался он довольно лживым голосом, и продолжил с пафосом трагика, – Народ весь в панике. Народ удивлен. Все думали, что ты такая правильная девочка. И тут такое… И все теперь вспоминают, кто больше всего с тобой общался. Некоторые даже анализы сдали, проверяются. Но ты на них не обижайся. Сама понимаешь – жить всем хочется. Никусь даже вспомнила, что вы поцеловались на Новый год. И теперь трезвонит направо и налево, что это ты ее заразила. Но у нее не СПИД. У нее что-то другое было.

И у меня возникла стойкая уверенность – он не врет. Точнее – врет, но замысловато. Пряча за ложью что-то другое. И еще я поняла, что он про меня уже раз сто рассказывал. С точно таким же честными круглыми глазами. Только интонации были иными, разоблачительными. Не сомневаюсь, он упивался, носясь с этой сенсацией.

– Значит, ты чужие секреты не выдаешь? – просто так спросила я.

Возмущенная добродетель вспыхнула с новой силой. Теперь Шурик рассказывал про свою принципиальную честность. Он не просто так стоял и рассказывал – то отступал от меня, то приближался. А музыка звучала, знакомая такая, и, конечно, мне было трудно удержаться и не прочесть ему куплет из песни.

– Тетя

Сара, не крутите задом,Это не пропеллер, вам говорят.Два шаги налево, два шаги направо,Шаг вперед и два назад.

Чтоб было веселее, я передразнила передвижения Шурика, заодно хлопая в такт ладошами. Конечно, он дико обиделся, хоть и не подал виду. Но его обида была не из-за песни. Он во многом умудрялся унюхать намек на его выдающийся нос.

– Если бы сейчас мы стояли не здесь, а на морском берегу, то я бы первая посоветовала тебе стоять от меня на приличном расстоянии и с не подветренной стороны, – серьезно сказала я.

– А почему на морском берегу?

– Чтоб ты помог мне утопиться от стыда и смертельной болезни.

– Так значит, ты в курсе? – заметно удивился Шурик.

– Ага. Все, что ты сказал, мне было известно, – почти обрадовано сообщила я.

– Люди сволочи. Разболтали. Теперь все знают. Я вот что хотел посоветовать. Подавай в суд на айболитов. Нефиг им нарушать врачебную тайну.

Его не смущало, что именно он является наипервейшей людской сволочью. Я даже не сомневаюсь, что он не пожалел своего времени, чтоб оповестить всех о моем СПИДе. А сейчас помчится докладывать всем желающим, как я выгляжу и как отреагировала на его дружеское сочувственное признание.

Спасибо тебе Дэн, спасибо тебе мама, и тот, кто срет под моей дверью – тебе тоже спасибо – вы успели меня подготовить. Если бы не они, я бы билась сейчас об асфальт головой, с пеной у рта доказывая свое здоровье. И, естественно, Шурик бы мне не поверил.

– Ты мне настоящий друг. Таких как ты один на пять миллионов. Честный. Искренний. Отзывчивый. Как бы я без тебя выжила? Как таких земля носит?

Шурик удивленно вздрогнул, но я продолжила.

– Ты – ангел, а ангелам место на небе.

– Ну, уж ты слишком. У меня есть недостатки, – признался скромный ошарашенный ангел.

– А когда тебе про мои болячки рассказали? – пользуясь моментом, спросила я.

– Ну, сразу после твоего ухода. Нет! Мы сначала искупались, а потом…

– То есть вы преспокойно искупались в той воде, где плавала дохлая собака? – ошалело уточнила я.

– Да нет, ее кто-то шестом оттолкал подальше от берега. А девчонки потом даже на твое место ложиться не захотели.

Это было выше моего понимания. За пределами разума и всякой логики. Они не побоялись плавать в трупной воде, зато песок, на котором я лежала, им показался заразным.

– Я тебе без палева скажу, я думал девчонки к тебе нормально относятся, по-дружески так, но они про тебя такую херь несли. В общем, ты, подруга не мечтай – от тебя все отвернутся. Верняк. Ты и здоровая на хрен никому была не нужна, а теперь и подавно. Никому не охота с такой водиться. Вали ка ты отсюда, пока не поздно. Ведь твои соседи тоже могут узнать. А люди могут такой беспредел устроить в натуре – мало не покажется, – соболезновал Шурик, внезапно сменив лексикон.

У меня челюсть отвисла даже, но все-таки я ответила.