Хранитель Заката

Перепечина Яна

Анна переводила взгляд с одного сидевшего за столом на другого и не могла поверить, что, вероятно, кто-то из этих людей мог попытаться убить смотрителя. Пусть уж лучше Денис. Хотя что могло сподвигнуть на такой страшный шаг его, она и представить не могла. Но всё равно. Пусть лучше он, чем эти славные неравнодушные люди.

Матвей под столом нащупал её руку и положил к себе на колено, обтянутое грубой тканью джинсов, осторожно расправил пальцы и сверху прижал своей большой ладонью. В этом движении было столько нежности, что Анна вздрогнула и украдкой посмотрела на него. Он в

этот момент с улыбкой поинтересовался у Анатолия Михайловича:

– Непривычно вам здесь, у нас?

– Непривычно,- согласился орнитолог. – Но очень нравится. Изумительной красоты место. Я бы здесь, пожалуй, остался.

– К счастью, у нас не проходной двор, - проворчал Владлен Архипович.

Анне стало неловко за него. Неужели он заметил интерес орнитолога к Марии Михайловне и ревнует? Но это совершенно не вписывается в её теорию о фиктивном браке Полоцких. И как понять раздражение Полоцкого? Может, она всё-таки ошиблась?

Хранитель сжал её пальцы, словно привлекая внимание к тому, что происходило за столом. Анна в ответ слегка надавила ладонью: слышу. И заметила, что Матвей понял её. Невероятно, как быстро они научились тому, что некоторые не умеют и через годы совместной жизни – понимать друг друга без слов.

– Спасибо, Мария Михайловна, - поднялся Матвей и помог встать Анне. – Давайте мы вам сейчас поможем убрать со стола…

– Я помогу! – оживилась задумавшаяся Галина Филипповна. – А вы идите, идите по своим делам.

– Анечка, уже почти совсем темно. Я дом запирать не буду. И свет гасить не стану, чтобы ты в темноте не налетела на что-нибудь и не ударилась, когда вернёшься.
– предупредила Мария Михайловна.

– Спасибо, я недолго…

– Благодарю вас, Мария Михайловна, - с чувством сказал Матвей, помог Анне одеться и направился к выходу, увлекая её за собой.

– Куда мы сейчас? – поинтересовалась Анна, когда они снова оказались во власти ветра и опять начинающегося дождя.

– Нам надо поговорить с Камиллой, - решил Хранитель. – Как-то придётся её выманить, чтобы Денис не увязался.

– Вряд ли он горит желанием встретиться с вами после сегодняшнего. Не нужно было. Понятно же, что он задирался и выплёскивал плохое настроение.

– Пусть разбирается со своим плохим настроением не за ваш счёт, - не согласился Матвей.

– Он вообще ведёт себя словно ребёнок. Избалованный переросток. Мне Галина Филипповна говорила, что он единственный сын немолодых учёных. Свет в окошке. Вот никак вырасти не может. А ведь Камилла и правда в него влюблена. Бедная девочка.

– Главное, чтобы эта бедная девочка не наделала глупостей из-за предмета своей страстной любви.

– Вы что? Вы думаете, что это она?! Ради него?! – поразилась Анна. Сердце сжала тревога. – Но ему-то зачем?! А её кто столкнул? Или они поссорились, и она сама? Нет. Не может быть.

– Сейчас мы с ней поговорим и, надеюсь, всё узнаем.

– А если она будет запираться?

– Может, - кивнул Матвей. – Нам придётся хорошенько постараться. Но мне кажется, что должно получиться… А вон, кстати, и она…

Камилла и правда была на улице, стояла на крыльце орнитологической станции, кутаясь

в куртку. Завидев Хранителя и Анну, она попыталась юркнуть внутрь дома, но не успела:

– Камилла! – окликнул её Матвей. – Подождите! Нам нужно с вами поговорить!

Глава 37. Следы

Сгущающиеся сумерки не смогли скрыть паники, появившейся на симпатичном личике Камиллы. Глаза её забегали, губы, как показалось Анне, задрожали. Но она быстро овладела собой и с вызовом поинтересовалась:

– Зачем это? Если вы насчёт Дениса, так он спать лёг. Будить его я вам не позволю…

Анна восхитилась этой задиристой смелостью. Ей всегда нравились люди, не тушующиеся даже перед более сильным противником. Хотя, конечно, они с Матвеем не были врагами этой девочке.

– Пусть Денис спит. С ним мы и завтра поговорим. А пока я хочу знать, Камилла, зачем вы приехали на Закат, – спокойно объяснил Матвей, помогая Анне подняться по крутым ступеням здания орнитологической станции и спрятаться под козырьком от усиливающегося дождя. Встал он так, чтобы закрыть её собой от резких порывов ветра. Анна заметила это и снова ощутила непривычную нежность.

– Работать я сюда приехала, - пробурчала Камилла, успокаиваясь. – Разве не понятно?

Хранитель кивнул, сунул руку в карман и достал оттуда фотографию, которую Анна обнаружила в альбоме смотрителя.

– У вас очень красивая бабушка. Клара Клементьевна, если не ошибаюсь. В вашей семье интересная традиция – давать девочкам необычные имена на букву ка.

Матвей не спрашивал, а говорил уверенно, убеждённо. Анна не отводила глаз от Камиллы и заметила, когда та приняла решение. Испуг в глазах девушки сменился деланным равнодушием:

– Ну да, это моя бабушка. И да, она красавица.

– Вы очень похожи на неё, Камилла.

– Благодарю, - светским тоном, хотя и с некоторой долей насмешливости, ответила девушка.

– А мы ведь с вами что-то вроде родственников, - заметил Матвей. Камилла вскинула на него глаза и довольно долго молчала, потом толкнула дверь за своей спиной и пригласила:

– Входите. А то так и околеть недолго от холода.

Хранитель придержал створку и вошёл, только когда Камилла и Анна уже укрылись внутри. Они оказались в довольно длинном коридоре, по обе стороны которого располагались двери. Камилла распахнула ближайшую, дождалась, пока гости войдут, и плотно прикрыла её. В комнате горел свет. Анна увидела большой стол, газовую плиту, пятидесятилитровый баллон газа рядом с ней, несколько старомодных шкафчиков и холодильник «ЗИЛ», который мерно и успокоительно гудел.

– Садитесь, - предложила Камилла. Анна села, Матвей придвинул свободный стул поближе к ней и устроился совсем рядом.

Все молчали. Матвей не торопил Камиллу, давая ей решиться и собраться с мыслями. Наконец она тоже опустилась на стул напротив гостей.

– С чего вы взяли, что я вам родственница? – Камилла говорила грубовато, но Анне казалось, что так она скрывает смущение.

– Мой отец был женат на Кларе Клементьевне. Конечно, наше с вами родство весьма условно. Но вот ваш отец, Камилла, родной сын моего отца.