Хранитель Заката
Шрифт:
– Нет уж, Анечка, здесь будет сидеть мой кавалер. А то кто же станет ухаживать за мной?
Матвей еле слышно фыркнул и отодвинул стул, помогая Анне сесть. И ей вдруг очень захотелось увидеть его не в штормовке, свитере и джинсах, а в морской форме. И чтобы она сама в вечернем платье…
Раздались шаги, хлопнула дверь с улицы и в дом вошёл Анатолий Михайлович. Анна заметила, что Матвей напрягся и хотел было о чём-то спросить старшего орнитолога. Но его опередила Мария Михайловна:
– Ну что, как там мои дрова?
– Все сложены в сарае, как я и обещал, - браво
– Не устали? Всё же вы человек городской, к сельскому труду непривычный. А я вас заставила битый час по хозяйству помогать.
Орнитолог только с улыбкой покачал головой и отправился мыть руки. Анна с Хранителем переглянулись. То есть Анатолий Михайлович всё это время складывал дрова по просьбе хозяйки? Значит, он совершенно точно на Северном не был. Но где же Денис?
Тот заявился, едва его старший коллега успел усесться рядом с Галиной Филипповной и со счастливой улыбкой приступить к ужину. Когда молодой орнитолог устроился напротив Хранителя, тот негромко спросил:
– Где вы были?
– А, собственно, почему я должен вам докладывать?! – неожиданно резко ответил Денис.
Анна похолодела. Камилла с выражением ужаса на лице уставилась на мужчин, а Мария Михайловна попыталась что-то сказать, но была остановлена предостерегающим жестом Матвея. Сам он по-прежнему тихо ответил:
– Потому что вы находитесь на режимном объекте.
Денис молчал, гневно сжимая и разжимая кулаки. Глаза его сузились.
– Слушайте вы, - резко выпалил он. – Насколько я могу судить, вы здесь никто! Занимайтесь своими делами! И не лезьте в мои! Я же не спрашиваю, зачем вы повсюду таскаете с собой Анну! Это личное дело каждого , кто как проводит своё свободное время. Кто-то нахрапом, едва успев познакомиться, устраивает свою судьбу, а кто-то гуляет в одиночестве. Вам вот есть, кого тискать по углам… - Он нехорошо усмехнулся, посмотрев на Анну.
– А мне неко…
Денис не договорил. Хранитель резко выбросил вперёд правую руку, схватил орнитолога за воротник рубашки, подтянул к себе и ласково посоветовал:
– Извинись перед девушкой.
Орнитолог хватал воздух ртом, хрипел и вращал глазами. Старшие женщины, сурово поджав губы, молчали. Владлен Архипович попросил:
– Денис, вы бы и правда извинились. Нехорошо это…
– Да уж, - крякнул Анатолий Михайлович.
И тут со своего места вскочила Камилла и звенящим голосом потребовала у Матвея:
– Отпустите его немедленно!
Хранитель перевёл на неё взгляд. Анна с удивлением поняла, что ему, как и ей, почему-то симпатична эта дерзкая, своенравная, разговорчивая девчонка.
– Почему я должен его отпустить, Камилла? – спросил Хранитель. – Разве вы считаете, что мужчина имеет право безнаказанно оскорблять женщину?
– Нет… - растерялась девушка. – Я так не считаю. Он не прав, конечно. Но ему ведь больно!
– Ему не больно. Просто неудобно, - успокоил её Хранитель и снова посмотрел на орнитолога, слегка тряхнув его:
– Ну!
– Простите, Анна, - прохрипел тот.
Матвей вопросительно взглянул на Анну, та кивнула. Только после этого орнитолог
– Ты ешь, ешь, мальчик, - подвинула к нему блюдо с пирожками Мария Михайловна.
– Спасибо, я сыт, - сквозь зубы процедил Денис, резко отодвинул стул, встал и вышел, не простившись с собравшимися. Камилла выскочила следом.
Глава 36. После ссоры
Когда за Денисом и Камиллой закрылась дверь, на секунду повисла пауза, но Мария Михайловна тут же взяла себя в руки и, как ни в чём не бывало, принялась привычно хлопотать вокруг своих гостей.
– Маша, сядь, не мельтеши, - распорядился Владлен Архипович. Анна, впервые услышавшая в голосе Полоцкого жёсткие и даже неприязненные нотки, бросила быстрый взгляд на хозяйку. Та опустила глаза, видно было, что она сдерживает обиду.
– Мария Михайловна, сегодня ваши пирожки особенно вкусные, - пришёл на помощь Матвей. – Я всегда не могу остановиться, когда вы их печёте. Но сегодня вы превзошли сами себя. Если я умру от обжорства, виноваты в этом будете вы.
– Ты ешь, ешь, дорогой мой. Тебе сил много нужно, - благодарно улыбнулась ему Полоцкая. Но её муж не пожелал успокоиться:
– А по мне, так начинка пересолена.
– В самый раз, - басовито не согласилась Галина Филипповна, с удовольствием откусив добрую половину румяного пирожка. – Матвей прав. Это чистый восторг. Я отсюда не уеду, меня катер не выдержит. Затонет в водах залива. Я уже как минимум килограмм набрала. А мы здесь надолго. Боюсь представить, что будет в финале нашей экспедиции...
– И мне пирожки очень нравятся! – с энтузиазмом поддержал коллегу Анатолий Михайлович.
В этот момент в кармане штормовки Матвея заиграл телефон. Анна удивилась, узнав песню Челентано «Confessa». До этого, насколько она помнила, он звонил иначе. Хотя, может, это другой аппарат?
Матвей ответил, не взглянув на экран:
– Да!
В наступившей за столом настороженной тишине Анна услышала уже знакомый голос его друга-врача:
– Мэтью, пока всё так же. Не волнуйся.
– Не лучше?
– Нет. Но стабилен. И это хорошо в нашей ситуации. Из комы выведем через пару-тройку дней.
– Спасибо. Я приеду, как только смогу.
– Да, это было бы неплохо. Он тебя любит. Ему важно твоё присутствие.
Анна заметила, как Матвей с трудом сглотнул и на миг закрыл глаза.
– Я приеду.
– Только не рискуй. Утихнет шторм – тогда приезжай. А раньше на порог не пущу! Так что не вздумай! – предупредил друг, и Анна испытала к нему острую симпатию. Она всегда восхищалась настоящей дружбой.
– Василий в медикаментозной коме? – с тревогой поинтересовалась Галина Филипповна, когда Матвей положил телефон на стол.
– Да. Врачи посчитали, что так его организму будет легче.
– Это хорошо. Повезло, что успели довезти Васю, - обрадовался Владлен Архипович, а Мария Михайловна вытерла повлажневшие глаза уголком красивого яркого фартука, который она надевала, когда готовила. Анатолий Михайлович протянул руку и сочувственно погладил её по плечу.