Хранитель Заката
Шрифт:
– Дождь прошёл, - сообщил он, будто это можно было не заметить. – Анна, не хотите сходить на маяк?
– Хочу, - тут же откликнулась Анна, перехватив изумлённый взгляд хозяйки, которая, впрочем, ничего не сказала и только напомнила:
– Ужин в семь. Не забудьте.
– Да, Мария Михайловна, спасибо, - поблагодарил Хранитель. – Анна, вы одевайтесь тогда. Я подожду.
Анна с готовностью кивнула и ушла к себе. Оделась она быстро, ощущая, как сильно бьётся не желающее успокаиваться сердце. Так сильно, что, казалось, это было видно
Матвей снова натянул мокрую штормовку и стоял у двери. Они вместе вышли на улицу и Хранитель уже привычно взял её за руку, помогая устоять под ударами не стихающего ветра. До маяка они шли в полном молчании. В доме орнитологов было тихо. В двух комнатах горел свет, разгоняя унылую серость надвигающегося вечера. Кур во дворе Родаковых не было видно, спрятались от ненастья. И Анна вскользь удивилась тому, какая всё-таки разная бывает погода и как она влияет на настроение всех, даже кур. Хотя, конечно, даже тёплый солнечный день не смог бы разогнать её тревогу за Василия. Но мрачный и холодный - определённо усугублял беспокойство.
Хранитель и правда направился к маяку. Анна удивилась и придержала его за руку.
– Может быть, вам стоит переодеться?
Матвей остановился, оглянулся, рассеянно кивнул:
– Да, пожалуй, - и повернул к дому.
В который раз за этот день Анна поднималась по каменным ступеням к крашенной коричневой краской двери. Даже на миг возникло что-то вроде дежавю, из которого её вывел удивлённый голос Хранителя:
– Странно…
– Что? – встрепенулась Анна.
– Я был уверен, что закрывал дверь из коридора в комнату.
Анна напрягла память и согласилась:
– Да, закрывали. Мы же вместе были, я видела.
– А сейчас она открыта.
Анна почувствовала, как испуганно сжалось сердце, но она тут же взяла себя в руки. В конце концов, ничего странного в том, что в доме кто-то был, нет. Она уже знала, что на острове не запирали дверей. Никому это, похоже, даже в голову не приходило. Маяк да, по требованию инструкции держали на замке. Но дома – нет.
– Может, кто-то заходил в наше отсутствие? Вас искал, например. Вы же сказали, что будете на маяке.
– Видимо, да. Только непонятно кто и зачем, - пробормотал Матвей. – И вы правильно говорите: я сказал, что буду на маяке. Но не в доме.
– Ну, может, пришли к маяку, упёрлись в закрытую дверь и решили поискать вас здесь?
– Возможно, - кивнул Хранитель, но видно было, что он всё же удивлён и даже встревожен.
Они прошли в дом, Матвей быстро осмотрел всё, заглянул во все комнаты, не заметил никакого непорядка и повеселел.
– Ладно, у меня, похоже, мнительность разыгралась. Подождите меня, пожалуйста. Я быстро переоденусь и пойдём на маяк.
– Зачем? – спросила Анна.
– Нам нужно поговорить. А там нас точно никто не подслушает.
Анна кивнула и уже привычно опустилась на облюбованный ею стул у большого стола. Да, им определённо
Матвей и правда вышел уже через пару минут. Снова с мокрой одеждой в руках. Анна помогла ему развесить и эту под навесом на улице, и они отправились к маяку.
Хранитель отпер дверь маяка, а Анна спросила:
– У вас свои ключи?
– Да. Отец свои носит при себе. У Полоцких и Родаковых тоже по комплекту. На всякий случай.
Они неспешно поднимались по ступеням вверх. Наконец Анна не выдержала и поинтересовалась:
– Кто-нибудь приходил на Северный?
– Нет.
– Может быть, позже придёт?
– Возможно. Но, скорее всего, мы где-то ошиблись. Или этот кто-то видел, как мы прятали лодку.
– Почему вы так думаете? Может, он просто отправится на Северный ночью?
– Не думаю. В такую погоду и днём нелегко ходить. А ночью вообще опасно.
– Ну, есть же фонари.
– А с фонарём он побоится. Свет фонаря здесь будет виден издали. Это большой риск. А днём... днём всегда можно чем-нибудь отговориться. Да даже честно признаться, что пошёл лодку посмотреть. Ну, поддался любопытству. Так это не преступление. А вот ночью этот номер не пройдёт. Так что, думаю, раз, пока было светло, на Северный никто не пришёл, всё же ошибся я, и кто-то увидел наши танцы с лодкой.
Анна вздохнула. Они как раз добрались почти до верха, туда, где несколькими часами ранее Хранитель в бинокль наблюдал за лодкой, и Матвей сел на широкий подоконник, снял очередную, сухую, штормовку, свернул в несколько раз, положил рядом с собой и похлопал по ней ладонью, приглашая Анну устроиться рядом. Эта ненавязчивая забота о её комфорте, тронула чуть ли не до слёз. И Анна, стараясь не показать этого, села и сказала:
– Пока вас не было, я разговаривала с Марией Михайловной.
– И, вижу, что-то узнали?
– Ну, не столько узнала, сколько поняла. – Анна замолчала, собираясь с мыслями.
– И что именно?
– А Владлен Архипович тоже Полоцкий? – вопросом на вопрос ответила Анна.
– Да, - удивлённо протянул Хранитель.
– Это очень странно.
– Почему?
– Потому что Мария Михайловна и в молодости была Полоцкой. То есть, это её фамилия, а не его.
– С чего вы взяли?
– Да она в разговоре упомянула, что в далёкой молодости её начальник хвалил: «Полоцкая, повезло нам с тобой!»
– Странно, - согласился Матвей. – Хотя, может, у него фамилия неблагозвучная, и, когда они поженились, он решил взять её?
– Ага. А ещё может быть, что они однофамильцы, - усмехнулась Анна.
– Это маловероятно, - поддержал её тон Хранитель. – Всё же Полоцкие – не Кузнецовы, не Петровы и не Ивановы.
– Да, а ещё, похоже, дети у них не общие.
– То есть как? Почему вы так думаете?
– А она всё время говорит: мои дети, мои внуки. Не наши.
– Ну, это же и правда её дети и внуки.