Хранитель Заката
Шрифт:
– Да, Владлен договорился о том, что нас примут на работу на Закат. Мы переехали сюда. Мои дети, конечно, немного удивились, но были счастливы за меня. И мы жили здесь очень хорошо, подружились с Василием и Родаковыми. У нас сложился отличный коллектив. Да ты же знаешь, Матвей…
– Знал, - голосом выделил последний звук Хранитель. Мария Михайловна бросила расстроенный взгляд на Полоцкого и поникла. – А Владлен Архипович часто бывал в Кронштадте?
– Сначала почти нет. Потом освоил моторку, стал выбираться почаще. Но всё равно обычно Василий по делам ездил.
– А друзья, родные и знакомые
Анна посмотрела на Полоцкого. С каждым вопросом Хранителя он мрачнел всё сильнее, а его пальцы продолжали суетливо теребить замочек пластикового конверта с документами. Смотреть на это было неприятно и даже страшно, хотелось забрать у него конверт, чтобы только не видеть эти нервные дрожащие движения.
– Да-а, - не очень уверенно протянула тем временем Мария Михайловна.
– Да? – вскинул бровь Хранитель.
– Мне – да. А вот… - Она виновато посмотрела на фиктивного мужа. – Прости, Владлен. Но врать я не буду.
Тот обречённо махнул рукой, и она закончила:
– А вот Владлену никто не звонил.
– И вас это не удивило?
– Поначалу я не замечала. Потом спросила как-то, а он сказал, что по натуре нелюдим, а родни нет. Мне его так жалко тогда стало. Мы уже привыкли к тому времени друг к другу. И хорошо жили, как добрые соседи. Благо, дом большой, можно и не мешать друг другу совсем.
– То есть, вас вообще ничего не смущало?
– До недавнего времени – нет, - твёрдо ответила Мария Михайловна.
– До недавнего времени? – вопросительно посмотрел на неё Хранитель.
– Да. А точнее – до прошлой недели.
– А что случилось на прошлой неделе? – спросил Матвей.
Мария Михайловна открыла рот, чтобы ответить. Но тут в крышку погреба яростно застучали.
Глава 44. Семёнов
От грохота Владлен Архипович вздрогнул. Стул, на котором по-прежнему с видом человека, выполняющего важную работу, сидел Денис, подпрыгнул, орнитолог от неожиданности чуть не упал, тут же испуганно-вопросительно посмотрел на Хранителя и проявил инициативу - топнул в ответ:
– А ну тихо!
Хранитель остановил его движением руки.
– Я так понимаю, наш арестант желает дать показания.
Он подошёл к погребу, сел на корточки и рывком открыл его.
– Вылезайте.
Чужак довольно ловко выбрался, поводил плечами, разминаясь, и хмуро заозирался. Увидев его, Полоцкий-Семёнов закрыл лицо рукой. «Да он же не знал, что мы его нашли», - вспомнила Анна.
– Садитесь, - велел Хранитель таким тоном, что Анна, будь она на месте чужака, спорить не решилась бы. Тот тоже возражать не стал, опустился на предложенный стул и откашлялся.
– Вы это, не трогайте его. – Чужак мотнул коротко стриженной головой в сторону Владлена Архиповича. – Лучше я сам всё расскажу.
– Сначала мы дослушаем Марию Михайловну, - не согласился Хранитель и посмотрел на Полоцкую. Та проглотила ком в горле и, чуть запинаясь, продолжила:
– А на прошлой неделе я увидела, как Владлен разговаривал с кем-то по телефону. Впервые за то время, что мы здесь. После этого он как-то погрустнел, стал задумчивее гораздо. А потом и вовсе повадился уходить куда-то надолго. Я, наверное, на это и внимания бы не обратила, но через несколько дней заметила, что
Анна увидела, что Владлен Архипович с благодарностью смотрит на Марию Михайловну, и сердце тут же сжалось от сочувствия к обоим Полоцким. Она ещё не знала, что натворил Владлен Архипович, но не жалеть его всё равно не могла. Мария Михайловна протянула руку, ободряюще пожала плечо своего фиктивного мужа и продолжила:
– И все эти дни я думала, как бы поговорить с Владленом, успокоить, объяснить, что я всё понимаю. Я и к Василию ходила, в тот день, когда вы, - она посмотрела на Анну, - приехали. Хотела попросить его разрешить мне перебраться на орнитологическую станцию, чтобы не мешать Владлену. Там есть свободные комнаты. И одна даже с отдельным входом, я бы там никому не мешала. Но Василий был чем-то расстроен и сказал прийти на следующий день. Я не стала настаивать, видела, что он пытается подавить раздражение, и решила, что утро вечера мудренее. А утром он… - Мария Михайловна расстроенно замолчала.
Анна перехватила взгляд Хранителя и мягко спросила у Полоцкой:
– А что именно вам сказал Василий?
– Что-то вроде «завтра, всё завтра». Ну, или как-то так.
– Это было после нашего званого ужина?
– Да.
– Вы же тогда остались, чтобы убрать со стола, - удивилась Анна.
– Мы и убрали. Мне же Галина Филипповна помогала. А она и молодёжь подключила, и Анатолия Михайловича. Вот мы и управились минут за двадцать всего.
Анна прикинула, сколько она в свой первый вечер на острове любовалась закатом, и поняла, что Мария Михайловна вполне могла за это время и посуду помыть, и до маяка дойти.
– Вы сказали, отец был чем-то расстроен? – перехватил инициативу Хранитель.
– Ну, может, не расстроен, но обеспокоен. В общем, каким-то не таким, как обычно он мне показался. – Было заметно, что Мария Михайловна изо всех сил старается быть полезной и вспомнить малейшие детали.
– А вам он ничего больше не сказал?
– Нет, только то, что на маяке Аня и что она ему кажется прекрасной девушкой, - грустно улыбнулась Полоцкая.
– Анна, а когда вы после ужина шли с отцом к маяку, он тоже показался вам расстроенным или задумчивым? – Хранитель посмотрел на неё так, что Анна не сразу смогла взять себя в руки и на пару секунд замялась, стараясь выровнять дыхание.
– Н-нет. Наоборот, он был даже весёлым. Мы с ним разговаривали об острове, о маяке, о жизни здесь. – Анна задумалась. – А вот когда я уже спустилась с маяка – да, мне он показался или очень уставшим или грустным. И я поторопилась уйти, чтобы не мешать.
– То есть что-то произошло за то время, пока вы поднялись на маяк, а Мария Михайловна ещё не пришла?
– Видимо, да, - предположила Анна, а Мария Михайловна, Владлен Архипович, Денис и даже чужак, который заинтересованно прислушивался к разговору, кивнули, соглашаясь с её мнением.