Хранитель Заката
Шрифт:
Все какое-то время молчали, напряжённо думая. И тут голос подал чужак, негромко, задумчиво выдвинув версия:
– Мне кажется, он мог заметить дымок от моего костра. Я в тот день дурака свалял, решил картошки испечь. Подумал, что меня от причала и домов не заметить. Там деревья загораживают. А про маяк забыл. С маяка, может, и видно. Я не знаю, не был на нём.
– А откуда вы знаете, о каком дне идёт речь? – насторожился Денис. Хранитель не остановил его, а с напряжённым вниманием посмотрел на чужака.
– Да мне это, он сказал.
– Чужак указал глазами на Полоцкого-Семёнова.
– Что на остров
Матвей повернулся к Анне:
– Отец поднимался в тот вечер с тобой?
– Не до конца. Проводил немного, проверил, заперты ли окна на лестнице, и ушёл.
Хранитель кивнул.
– Нужно будет посмотреть, мог ли оттуда быть виден дым от костра нашего незваного гостя. Но это чуть позже. А пока хотелось бы услышать, что вы...
– Он в упор посмотрел на чужака.
– ...делаете на острове. Кстати, не пора ли познакомиться?
Чужак быстро взглянул на Владлена Архиповича, вздохнул и представился:
– Владимир. Семёнов.
Анна услышала, как ахнула Мария Михайловна, и сама с трудом удержала вздох изумления. Матвей же только спросил:
– Владленович?
– Нет, - покачал головой чужак, переставший быть безымянным. – Виленович. Я племянник. И дядя ни в чём не виноват. Он вашего смотрителя не трогал. И я, кстати, тоже.
Глава 45. Племянник
– И что же вы здесь делаете, племянник? – спросил Хранитель, после короткой паузы, во время которой Анна успела обвести всех взглядом и увидеть, как огорчена и удивлена Мария Михайловна, как заинтригован Денис и понур Владлен Архипович.
– Пережидаю время, - невесело усмехнулся чужак. А его дядя жестом остановил его и, обращаясь к Хранителю и Марии Михайловне, сказал:
– Лучше я сам всё объясню. А ты, Володь...
– Он в упор посмотрел на племянника.
– Ты помолчи пока. Добавишь, если я что забуду.
– Ладно, - проворчал тот и уселся поудобнее.
Владлен Архипович недолго помял в руках конверт с документами и начал:
– Не так давно у меня в Петергофе был свой сувенирный магазинчик. Не так чтобы большой доход приносил, но я не бедствовал. Семьи у меня нет, а одному много ли надо. Да и нравилось мне это дело. А почти два года назад ко мне заявились люди, которые сообщили, что мой магазинчик теперь принадлежит им.
– Как это? – не поняла Мария Михайловна.
– А вот так, Маша! – Владлен Архипович вдруг ожил, в его глазах появился живой блеск, а голос зазвучал громче.
– Мой племянник задолжал им большую сумму денег и не смог вернуть. Вроде как, хотел начать бизнес, кредит ему не дали, и он решил обратиться к знакомым. Но с делом ничего не вышло, а долг возвращать было необходимо. Что уж это за знакомые, я не знаю, но настроены они были решительно. Но в обмен на его жизнь согласились взять мой магазин, который Володька им щедро пообещал.
– И ты согласился?
– Пришлось. Володька – мой единственный родственник, сын умершего два года назад брата. Мы с ним детдомовские, у нас больше никого. Вообще никого. Я не мог его бросить. Хотя и дурак он, конечно. – Полоцкий-Семёнов с болью посмотрел на племянника. – В общем, магазин я им отдал, Володьку отпустили. А буквально
И в этот момент я понял, что мы с братом что-то упустили, что Володька вырос гнилью и что он от меня никогда не отстанет, так и будет клещом сидеть, тянуть из меня последнее. Наверное, он и из отца так раньше тянул, но тот мне не рассказывал, стеснялся, думаю. А как отец помер, племянничек ко мне прирос. Да так, что чуть по миру не пустил. Растерялся я, не знал, что делать. И тут в Интернете случайно увидел вакансию маячника. И мне показалось, что это мой шанс изменить всё.
Я позвонил по телефону, но мне сказали, что охотнее берут семейные пары. Что делать? Думал, не судьба. Но вскоре позвонила Маша. И всё получилось, как она рассказала. Мы дорогой разговорились, она мне очень понравилась, показалась таким хорошим добрым человеком. И я ей предложил стать маячниками. Ни на что не надеялся особо. А она возьми – и согласись. Договорились только встретиться несколько раз, пообщаться, чтобы убедиться, что не раздражаем друг друга и сможем ужиться. Да с Машей, мне кажется, кто угодно уживётся. С ней легко, как будто сто лет её знаешь. И мы расписались. Фамилию её я взял, чтобы Володька меня не нашёл. Очень я зол на него был. Я даже квартиру сдавать не стал, чтобы Володька квартирантам не досаждал. Закрыл её просто, поставил на охрану и уехал.
Там мы и оказались на Закате. И всё было очень хорошо, пока однажды я не поехал в Кронштадт и не столкнулся там нос к носу с Володькой. Он меня, конечно, узнал. Обрадовался. Говорит, потерял тебя, дядь! – Владлен Архипович с горечью хмыкнул. – Стал мне рассказывать, как он хорошо живёт, что нашёл нормальную работу, что всё у него наладилось, позвал в ресторан. Мы там посидели, выпили немного. Я расчувствовался и дал ему номер мобильного моего. Дур-р-рак, - Полоцкий-Семёнов скривился и покачал головой. – И он мне через несколько недель позвонил. Рыдал, говорил, что опять влез в долги и что его убьют.
Анна посмотрела на племянника и испытала сильнейшее отвращение к нему. Взрослый мужик, старше Хранителя, а как они непохожи. И как жаль его бедного дядю.
– И вы решили его спасти? – Матвей явно сопереживал Владлену Архиповичу.
– Решил. А ещё решил поговорить с Васей и с тобой, думал, может, мы этому обалдую вакансию какую выбьем здесь, на Закате. Пусть бы трудился под моим присмотром. Я бы его контролировал. Так-то он парень неплохой, трудолюбивый, умеет многое, просто слабохарактерный. А здесь искушений никаких. Маша бы его приняла, я уверен…
Мария Михайловна кивнула и еле слышно выдохнула:
– Конечно.
– Ну, я и сорвался в Кронштадт. Володька меня ждал там, прятался. Но я не мог его так привезти на Закат, без подготовки, без разрешения. Мне нужно было подумать. И я вспомнил о дотах, которые ещё сохранились здесь, у нас. Один вообще совсем крепкий, там не сложно перекантоваться несколько дней. За Володькой я пошёл на моторке, потому что на ней можно и на вёслах ходить…
Тут Анна с Хранителем переглянулись: их версия полностью подтверждалась.