Хранительница для лорда, или дар на свадьбу

Нова Юлия

Услышала отца, напоминающего о своём вопросе, и ответила искренне:

— Я считаю, что герцог может составить счастье многим девушкам, отец.

— Я спросил о другом, Лиз. Как он ТЕБЕ?

— Мне? Я думаю, что была бы счастлива быть женой Рейна Стретина, жить здесь и рожать ему детей.

Отец хмыкнул на мой ответ и продолжил наблюдать за остальными главами, отдающими дар.

А я испугалась своих глупых слов, своей реакции, да и той откровенности, на которую меня смог вывести отец.

Любовь? Неужели во мне зарождается

это прекрасное чувство? И что мне с ним делать, вот вопрос. И не будет ли потом очень больно, когда я вспомню о том, кто я и кто он?

Ну уж нет! Никаких глупых мечтаний! Я чётко поставила перед собой цель и буду следовать ей. Завтра же серьёзно поговорю с герцогом, у меня и план ритуала наметился. И поставлю цену, раз уж герцог так хотел её получить.

Меня ждёт то будущее, которое я выбрала для себя сама. И я ещё найду того, кто искренне полюбит и не разобьёт мне сердце. Испугалась своих же мыслей, велев забыть, не думать, не мечтать. Потому что потом будет очень больно.

На что мне, обычной магичке, надеяться?

Я убедила себя и успокоилась. А когда подошла очередь отца, и он отошёл к костру, ко мне подошёл личный слуга герцога и тихо оповестил:

— Завтра утром, до завтрака вас проводят к герцогу. Захватите то, что уже подготовили, если у вас уже есть какие-то намётки.

Я быстро кивнула, оглянулась на отца, но он не видел, был занят, а повернувшись обратно к слуге, чтобы подтвердить встречу вслух, я поняла, что опять осталась одна.

Вот и хорошо, дело превыше всего. Не стоило мечтать о несбыточном.

Зачем? Чтобы потом страдать?

Я кивнула себе, уверяя, что делаю всё правильно. Отец махнул мне рукой, и я подошла, вылила своё зелье в костёр, принося дар духам своего рода, благодаря их за тепло, дружбу и помощь.

Вот кто никогда не обманет и не предаст, в ком я могла быть уверена как в себе. На том и остановимся пока.

Глава 23

Спала я после ритуала беспокойно. Ни разу подобного не происходило дома. После ритуала я спала, вот правда, как убитая.

Да и сами образы во время сна мне приходили странные.

Я видела во сне свою семью, радостные глаза мамы, которая почему-то всё время поворачивалась к Лидии, обнимала её и предлагала мне её поздравить. Ведь скоро свадьба, а Лидия — такая умница. И как же ей это удалось?

Отец, смотрящий на меня с укоризной, словно я сделала ошибку и разочаровала его. Его голос требовательно звучал у меня в голове:

— Вернись, Лиз, ты не туда идёшь, остановись. Загляни в себя и будь храброй. Чего ты хочешь на самом деле? Подумай, не торопись и не спеши. Ты же и сама чувствуешь, разве не так? Считаешь, что убегаешь в свою жизнь? Подумай, а не бежишь ли ты на самом деле от неё.

А сестра в это время радостно улыбалась и махала мне рукой:

— Пока-пока, сестричка, беги и не оглядывайся, ты же сама

этого хотела. Поверь, это именно твой путь. Иди же, чего ты?

Откуда взялась во сне Алия, я вообще не могла понять. Она протягивала руки и просила:

— Ты же поможешь нам, Элизабет? Ты знаешь, брат меня спрашивал, о чём мы с тобой шептались тогда, когда ехали обратно. И позже у нас зашёл разговор, какой ты мне показалась. А я честно и ответила, что ты просто замечательная. Не уходи, Лиз.

Дальше я почувствовала пристальный, не отпускающий меня взгляд, повернула голову и увидела его. Герцог Рейн Стретин стоял недалеко от меня и смотрел на меня. Стоял, смотрел, а взгляд обжигал.

Он стоял и смотрел, а я всё ждала, что он скажет мне. Так и замерла в ожидании, а он всё стоял молча, гипнотизируя меня. А что же я? Я хотела, чтобы он смотрел, хотела, чтобы подошёл, сказал или показал, чего же он хочет.

Миг, и я оказалась в плену его рук, обнявших так правильно, так верно. Первое прикосновение его губ было таким лёгким, дразнящим. Он отстранился, давая мне миг свободы, затем прижал к себе, не оставляя и шанса передумать, потому что следующее касание губ, и страстный, горячий поцелуй выбил из головы всё, кроме желания забыться и отдаться его воле.

Мысли пропали, осталось только яркое, честное желание быть ближе… Ещё ближе…

Проснулась я резко, словно вынырнула из воды, села на кровати и подумала, что это только что было. Неужели это всё я?

Запретила себе думать и о сне, и о том, кто подарил мне мой первый поцелуй. Так, всё, не думать.

За окном только-только рассветало, но зимой солнце показывалось позже, освещая новый день. Так что я решила встать и прогуляться, проветрить голову и понять, что мне делать с панической мыслью, что я совершила ужаснейшую глупость в своей жизни влюбившись.

За ночь снега прибавилось, я чётко поняла это, выглянув в окно, и решила пройтись по той части замковой стены, на которую меня пускали. Может, и подняться в башню, чтобы размяться, да и подвигаться. Я всегда считала, что от прогулки мысли проясняются, что было нелишним сейчас.

Я замерла, почти застегнув тёплое платье, вспоминая, что сегодня перед завтраком мне предстоит разговор с герцогом. И когда он будет мне на полном серьёзе что-то рассказывать, я, вполне возможно, буду вспоминать те моменты, прожитые во сне.

Застонала, понимая — гулять нужно пойти точно, чтобы выбить дурь из головы и не краснеть на встрече с герцогом.

Прогулка мне помогла, правда, усилившийся ветер дал понять, что сегодня гости останутся в стенах замка. К герцогу меня проводил слуга, и после ночных образов я меньше всего ожидала встретить холодный, отстранённый тон моего собеседника.

Герцог тоже встал рано, судя по кипе бумаг на столе, за которым он сидел. Мне предложили удобно разместиться и протянули лист бумаги, с предложением: