Хранительница
Шрифт:
Я понимала, что, вероятно, такой трюк не сработал бы ни с кем другим, однако сейчас мне нужно было победить именно его.
И я это сделала.
Смех до боли разрывал моё горло, поэтому, не собираясь страдать от этого, я позволила себе открыто смеяться над Деметрио, даже не думая о том, что это может ещё сильнее разозлить его.
Потому что он тоже улыбался.
– Никак не думал, что когда девушка разденет меня, она будет смеяться, – покачав головой, выдохнул он.
– Почему? – продолжив хохотать, спросила я.
Деметрио
О… Ох, понятно…
Или я не о том подумала?
Или… Эбигейл!
Я потрясла головой, избавляясь от дурных мыслей. Деметрио в это время закончил приводить себя в порядок и поднял с края ринга тренировочные перчатки, которые я не заметила до этого.
Две пары – для него и для меня.
Белые и чёрные.
– Знаешь, что с этим делать? – кинув в мою сторону одни из них, спросил он.
Следующие пятнадцать минут мы боксировали. Молча, словно оба чувствовали себя неловко после того, что я сделала, несмотря на то что в конце концов Деметрио похвалил мою хитрость.
Мне нравилось, когда мужчины молчали. Так они казались умнее и человечнее, чем были на самом деле. Однако с ним всё было немного иначе. Большую часть времени он смешно шутил, заставляя меня забывать, почему и зачем я здесь.
На прошлой неделе, когда мы прогуливались по торговому центру в поиске нужного платья, Деметрио не заметил стеклянную дверь и врезался в неё, так как был слишком отвлечён мной и историей, которую рассказывал мне.
Я хотела, чтобы он проронил хоть слово, за которое мы оба смогли бы зацепиться для последующего диалога. И словно услышав мои внутренние мольбы, Деметрио решил узнать:
– Почему двести пятьдесят?
Это не то, что я ожидала услышать, но… поступление не было моим секретом, так ведь?
– Этого хватит для оплаты первых четырёх курсов в медицинской школе, – ответила, сильно треснув своей перчаткой по подушкам для отработки ударов, которые служили защитой для его ладоней.
Даже не придётся выбирать самый доступный вариант. Этих денег будет достаточно для одной из лучших программ. Однако только для её начала. После придётся думать, как поступать дальше. Я никак не смогу заработать ещё столько, тратя всё время на учёбу, поэтому нужно будет добиться бюджетного места. Любым способом.
– Хочешь учиться?
Я нахмурилась, приподняв голову и посмотрев ему в глаза.
– Кто не хочет?
– Много кто.
Люди переоценивали свои возможности без точных знаний. Это было важно. Везде. А в медицине без них никуда. Априори невозможно.
Я хотела начать обучение не только для того, чтобы в итоге стать врачом. Мне на самом деле был интересен сам процесс. Этапы, которые когда-то прошла моя мама.
– Ты где-нибудь учишься?
На вид ему было… около двадцати? Но это если не смотреть
– Когда тебя воспринимают за орудие убийства, – признался он, – особо не задумываешься, что можешь сгодиться для чего-то другого.
Значит – нет. Он никогда не хотел? Его вообще интересовало что-то, кроме работы на синдикат? Или в ДНК детей Каморристов было вложено отсутствие рвения к человеческим интересам?
Дети оставались детьми, кем бы ни были их родители.
Мне хотелось узнать, но я понимала, что это не моё дело, поэтому, подавив интерес, ответила:
– Понимаю.
– Понимаешь? – удивился Деметрио.
– Отчасти.
Я нанесла ещё один удар, опустив взгляд обратно к уровню его вытянутых перед собой ладоней и торса. Он даже не вспотел, когда я, казалось, была готова выпить всю оставшуюся в этом зале воду и свалиться на пол от усталости.
Отсутствие когда-то привычных мне тренировок сказалось на уровне выносливости.
– Я участвовала в боях без правил на протяжении года.
Толку было скрывать это от него?
Раньше, ещё учась в школе, я всеми силами пыталась сохранить свою настоящую жизнь в тайне, но сейчас мне уже было всё равно.
К тому же я всегда была болтлива. Мало кто выдерживал меня. На самом деле только мама, Кая и ещё один человек, но скорее у него просто не осталось выбора. Я разговаривала с ним всего один раз. Вероятно, на второй он бы сбежал, как и любой другой.
И это нельзя было назвать разговором. Я говорила – он слушал и иногда давал односложные ответы на мои вопросы.
Поэтому только мама и Кая были моими верными слушательницами.
– Тебе семнадцать, – напомнил Деметрио, будто я забыла свой собственный возраст.
– Сейчас да. А тогда мне было пятнадцать, и этот факт не смущал ни моего отца, ни хозяина того места.
Не существовало человека, которого я бы ненавидела больше, чем Родриго, потому что если отец обижал только меня, то этот ублюдок любил делать больно Кае.
Боль, которую приносят любимым, непростительна.
– Я знаю все клубы в Рино. Нигде не…
– Полагаю, не все, – перебила я, но казалось, он и не собирался договаривать, будто понял или вспомнил что-то.
Деметрио нахмурился, задумавшись.
Каморра была в «FIGHT» как минимум один раз, но я не знала, был ли Деметрио в числе нападавших и известно ли ему, кто дрался на ринге тем вечером.
– Покажешь мне его.
Он не спрашивал, а утверждал, будто я была обязана это сделать.
– Зачем?
– Все развлекательные заведения в Рино принадлежат Каморре, а мы отказываемся от работы с несовершеннолетними.
– И всё-таки я здесь.
Либо он лгал мне, либо…
– Не состоится ни одной встречи до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать.