Хрен С Горы
Шрифт:
Для проведения столь важного мероприятия, как принесение клятв верности правительнице, требует шаман. Причём обязательно высшей категории. Местным продавцам религиозного опиума доверия никакого нет — и по части квалификации, и по части лояльности — а ну как вместо закрепления своими ритуалами присяги наколдует смертельных болячек Солнцеликой и Духами Хранимой и её окружению.
Хошь, не хошь, а придётся за работу браться мне, как самому продвинутому шаману в нашей армии. Беда в том, что я имел весьма смутное представление о предстоящей процедуре. Расспросы Вахаку и других текокцев из его компании позволили нарисовать самую общую картину, но тонкостей никто из них не знал. Недавняя инаугурация Тонкутаки тоже как-то
Зато из ответов я сделал вывод, что, коль удастся вытрясти клятвы из здешних дареоев, то удара в спину с их стороны можно точно не опасаться. И Вахаку, и Толуй, и Тоборе рассказали кучу историй про убийства таки запада и востока острова восставшими подданными, но всегда это делали те, кто не клялся вождям. Прямо как в «Нибелунгах», где Сигурда замочил брательник, по малолетству избежавший побратимства. И так же, как в старинном германском сказании, жители Пеу иной раз придумывали весьма замысловатые комбинации, чтобы обойти принесённые клятвы.
Ну да ладно, будем разрабатывать свою собственную процедуру принесения вассальной присяги. Тем более, что и случай у нас особый: как-никак, первая женщина-правитель всего Пеу. В общем-то, и в отдельных племенных областях представительницы слабого пола редко приходили к власти. Вахаку смог припомнить только пару случаев со времён Пилапи Старого, когда дамам удавалось порулить.
Первый — где-то в середине правления первого типулу-таки в племени талу, обитающем на северо-западе острова, жена местного правителя умершего от какой-то болезни, около десяти лет держала власть в своих руках, пока не подрос сын и наследник покойного. Но она опиралась на многочисленную родню — как мужнину, так и свою собственную. И передала бразды правления сыну, как только тот смог править сам.
Второй случай был позаковырестей. У тесу, что живут к северу от Кехета, поколение назад таки погиб от руки брата, которого также убили, причём почти сразу же. Остальные родственники устроили тогда неслабую грызню за власть, в процессе которой и резали друг друга, и искали поддержку у верховного правителя Пеу. Как-то получилось, что победу одержала младшая сестра погибших братьев-соперников. Причём она имела одновременно троих любовников или мужей, которые непросто уживались друг с другом, но даже считались побратимами. Мнения в народе расходились — считать ли это сожительство одной женщины и троих мужчин браком, пусть и довольно странным, напоминающим стародавние времена, когда не только мужчины имели по несколько жён, но и женщины также вполне могли иметь не одного мужа, или же воспринимать всё это просто внебрачной связью. Именно благодаря поддержке своих не то мужей, не то любовников эта дамочка и пришла к власти. Вот только проправить этой «банде четырёх» удалось всего года полтора или два: собралась очередная компания недовольных и убила, напав ночью, и правительницу, и троицу побратимов.
Ну да ладно. Какое мне дело, что там было при царе Горохе. Моя задача обеспечить лояльность местных папуасов Солнцеликой и Духами Хранимой. Немного подумав, я пришёл к выводу, что процедура имеет две стороны: содержание, то есть те клятвы, которые должны произнести дареои Кибу-По; и оформление, то есть мои действия, сопровождающие принесение этих клятв. Причём ни тем, ни другим пренебречь нельзя. Любая неточность и неполнота в формулировке запрещаемых и обязательных для верных подданных действий запросто станет лазейкой для заговорщиков. А недостаточная красочность, непонятность
Глава четырнадцатая
Ласунг ничем не отличался от Кехета. Те же деревни по берегам Малой Алуме, временами сливающиеся друг с другом окраинами, те же бесконечные поля баки и коя. Народу, конечно, на Западной равнине живёт куда больше, чем на востоке острова. И по сравнению с Бонко сладких корнеплодов здесь сажают больше, хотя всё равно поля под ними не дотягивают по площади до посадок баки.
Позади было пять дней марша по Кехету с приведением под руку Солнцеликой и Духами Хранимой встречных селений и двумя крупными сражениями со сторонниками Кивамуя. В первом случае пришлось в чистом поле громить несколько сотен воинов, на скорую руку собранными одним из троих оставшихся после занятия Кибу-По враждебно настроенных вождей — без потерь со стороны «макак» и сонаев, вновь оказавшихся главной ударной силой, и с десятками убитых и умирающих от ран у противника. Следующий на очереди прокивамуевский местный босс решил отбиваться в селении. Но шансов у него всё равно не было — укреплений деревня не имела, а перевес у нас был более чем двукратный. Единственное, что на этот раз с нашей стороны было немало раненных и пара убитых.
Сунийцы Раноре в обоих случаях неплохо себя показали, благо после первого боя они все поголовно вооружились качественными трофейными палицами, на которые, в отличие от металлического оружия, никто особо не претендовал: большинство сонаев и бонко имело свои не хуже, а таскать с собой всё время два или три дрына длиной больше метра желающих не нашлось. Попадись такая добыча в руки вблизи от дома, то из-за неё была бы нехилая грызня — не себе, так брату, свату или какому иному родственнику прихватить, ну или детям на вырост. Так что мои потенциальные янычары смогли выбрать вполне приличные изделия местного ВПК. Раноре и ещё двоим вообще достались не просто отполированные и тщательно выверенные по форме боевые дубинки, а настоящие папуасские мечи с вкладышами из акульих зубов или мелких обломков сонавского тёмного блестящего камня.
В общем, всё складывалось удачно: дареои по обоим берегам Малой Алуме массово приносили клятву верности Солнцеликой и Духами Хранимой; сторонники Кивамуя, устрашённые тремя подряд поражениями с непривычным высоким соотношением потерь, разбегались; летящая впереди нас молва, преувеличивая как жертвы наших противников, так и численность войска Раминаганивы, способствовала тому, что деревенские вожди наперегонки спешили выразить свои верноподданнические чувства и произнести разработанную мною форму присяги, а кое-кто даже примыкал к нашей армии. С учётом тех, кто присоединился ещё в Туте, местное пополнение уверенно приближалось к полутысяче бойцов.
По ходу каждодневных процедур по приведению местных папуасов под руку Солнцеликой и Духами Хранимой приходилось постоянно общаться с ней непосредственно. Разговаривала Раминаганива со мной по-прежнему «через губу», благо губы у неё сочные, прямо «негритянские», как и у большинства туземцев. Впрочем, мало-помалу поведение юной претендентки на престол в отношении меня менялось в лучшую сторону. Чем это было вызвано, не знаю: может быть, повлияла безукоризненно выполненная моя часть работы по оформлению массовых клятв верности, может быть, венценосный ребёнок просто устал дуться на Сонаваралингу.