Хрен С Горы
Шрифт:
Тэми же сейчас употребила слово, означающее жену и детей, так что я честно ответил: «Нет, у меня дома остались только родители и сестра».
— А как тебя звали там?
— Олег — как можно чётче произнёс я.
— Ле-гу. О-ле-г — старательно повторила моя собеседница и в третий раз практически правильно — О-лег. А какое имя у твоей сестры?
— Ольга.
— О-ле-ка — мягкая согласная у тэми совсем не получалась. Что и не удивительно, учитывая полное отсутствие подобного в туземном языке.
— Знаешь, Рами, ты мне сильно напоминаешь её. Кажется, если закрыть глаза и не обращать внимания на язык — ты это она и есть. Только Ольке уже должно исполниться четырнадцать лет. А столько сезонов дождей, сколько тебе сейчас, ей
Тут Солнцеликая и Духами Хранимая неожиданно насупилась и помрачнела, закусив нижнюю губу.
«Вон» — неожиданно зло сказала тэми — «Я не хочу тебя видеть, чужак. Не приходи больше ко мне».
Удивлённый столь резкой и непонятно чем вызванной сменой настроения Раминаганивы, я поднялся с циновки и вышел из-под навеса, где и происходила вся наша беседа. Опять, кажется, по незнанию ляпнул что-то недопустимое.
Знать бы только ещё, что вызвало такую реакцию со стороны юной особы монарших кровей… Самое хреновое, и не спросишь ни у кого: представляю реакцию Такумала или Вахаку, когда я задам им вопрос: «Я тут, понимаете, сказал, что наша Солнцеликая и Духами Хранимая тэми жутко осерчала на меня, когда я сравнил её со своей сестрой, оставшейся в совсем другом мире. Не подскажете, что именно так разгневало нашу повелительницу?» Какой цели будет служить добрый удар дубинкой или топором по моей голове — уничтожению демона, выдававшего себя в течение целых четырёх лет за Сонаваралингу, либо же просто проделыванию в черепе достаточного размера дырки, чтобы через неё выгнать из Сонаваралинги захватившего его тело духа — вопрос чисто теоретический, потому как мне будет уже всё равно.
Оставалось только гадать — то ли тэми задело сравнение с неблагородной по происхождению, то ли то, что я поставил её на одну доску с невесть кем, может даже с не человеком, а демоницей какой, которых предки Рами целыми табунами изничтожали или заставляли служить себе, то ли что-то ещё.
Ну да ладно, свидетелей нашего разговора вроде бы нет. Служанки могли видеть, как Солнцеликая и Духами Хранимая за что-то обиделась на меня, но это не впервой. Сейчас по близости нет никого из регоев-текокцев, которым тэми может что-нибудь сказать, а через день-другой, когда вернётся из разведки Вахаку, обида уже остынет. А там глядишь, кончится опала, да сама Рами, и объяснит, что же вызвало её гнев.
Глава тринадцатая
Привычно обойдя лагерь нашего воинства, я наконец-то мог присесть возле одного из костров, вокруг которого сидели «пану макаки». Выбор мой пал как обычно на тот, где собралась старая гвардия в лице Вахаку, Длинного и прочих.
Само собой нашлось и удобное место, и кусок копчёной свинины с пальмовой лепёшкой. Впрочем, уважение к своему начальству проявляли «макаки» довольно небрежено. Оно и понятно: публика была занята слушанием историй, баек, сказок и прочих продуктов народного творчества. Сейчас всеобщим вниманием завладел Текоро — непонятного возраста мужик с Нижнего Бонко из соседнего с Бон-Хо селения, признанный умелец интересно и складно рассказывать всевозможные истории — как откровенно выдуманные, так и похожие на реальные. Особыми воинскими умениями он не блистал, равно как и к выполнению походных обязанностей вроде натаскать дров с водой для приготовления пищи или прорубать дорогу в зарослях в первых рядах относился без должного энтузиазма — скорее наоборот, норовил пропустить свою очередь. Зато когда дело доходило до вечерних посиделок у костра, не было ему равных в рассказывании всяких историй, в коих причудливо переплетались реальные события и вымысел.
Обычно рассказы у походного костра нередко повторялись через день или два, впрочем, туземцы
Местную манеру изложения с подробным перечислением узоров на набедренной повязке, многочисленных украшений и оружия трудно назвать захватывающей. Но волей-неволей приходилось выслушивать многочисленные и однообразные списки того, что было на герое, а затем — что, как и кому он говорил, с таким же методичным описанием остальных персонажей — как основных, так и второстепенных. Речь шла про некоего Келеу, который отправился за смолой в заросли далеко от своей деревни.
Первую часть повествования занимало скрупулёзное перечисление рисунков на набедренной повязке героя и того, как гремели и сверкали ракушки в ожерелье на его шее. Потом Келеу наткнулся на отрезанную голову, висевшую на дереве. Текоро принялся подробно да с повторами описывать крайне неэстетичный внешний вид головы и то, как Келеу осматривал её со всех сторон, пока не вздумал потянуть голову за нос. Тут она открыла одни глаз, затем второй, и укусила бедолагу за палец.
Тот, конечно, охренел от такой наглости. А голова меж тем подмигнула Келеу и сказала, чтобы он никому не говорил про неё, а то, дескать, плохо будет. Герой, не будь дураком, пообещал, конечно, что будет молчать как рыба, а сам быстренько побежал к своему таки, надеясь за такую диковину получить награду. Правитель, выслушав Келеу, собрал свою свиту (вновь длинный перечень нарядов таки и его регоев) и велел вести к дереву, на котором висит голова. Пришли к нужному месту (подробное описание пути). Голова висит себе, да висит: обыкновенная мёртвая голова. И никаких признаков жизни не подаёт. Решил таки, что над ним издеваются, рассвирепел (минут на пять описание стадий нарастания властного гнева) и приказал своим регоям схватить лгуна.
Бедняга и умолял голову заговорить, и угрожал ей. Ничего не помогало. Наконец, правитель совсем разъярился и велел своим регоям убить Келеу и отрезать ему голову да повесить рядом с уже висящей — дескать, чтобы той не скучно было. Сказано — сделано.
Ушёл таки со своей свитой, голова несчастного болтуна висит рядом со своей говорящей сестрой по несчастью. И та, наконец, подмигивает хитро и говорит: «Я же предупреждала, плохо тебе будет».
Уже когда народ, наслушавшись историй и сказок, начал расползаться и готовиться ко сну, я заметил совсем рядом Солнцеликую и Духами Хранимую тэми — как обычно в сопровождении женской свиты. На меня наша повелительница даже не взглянула — к чему я уже успел привыкнуть. Та непонятная для меня размолвка затянулась, и я всё не решался подловить момент и поговорить с Рами на чистоту и выяснить, что же так обидело в том разговоре юную претендентку на престол Пеу. Разумеется, я объяснял самому себе оттягивание непростой беседы многочисленными заботами, связанными с движением войска из девятисот сорока человек по незаселённой местности. Но в глубине души я сознавал, что просто побаиваюсь неожиданного и неприятного поворота разговора.
Так продолжалось все те три с лишним недели, пока собирались воины со всех углов Бонко и Сонава, а потом мы ходили с ними усмирять рана и проводили краткий курс строевой подготовки для всего набравшегося воинства, готовили продовольствие для основного похода и, наконец, выступили на запад. Я, дабы поменьше сталкиваться со старательно изображающей холодное равнодушие Солнцеликой и Духами Хранимой, даже решил помочь Такумалу в переговорах с нашими сунийскими данниками, а потом отправился на маленькую победоносную войну с рана. Всё общение со мной тэми предпочитала вести через посредников.