Хроника гениального сыщика
Шрифт:
Несколько дней спустя все ТВ-станции мира показывали уход миротворческих войск из Парижа.
Ватерлоо, теперь и младенцы в курсе, не состоялось.
Зрители и налогоплательщики США были весьма раздосадованы. Телевизионная война – это всегда красиво.
Наполеона в наказание за реваншистские настроения сослали с Эльбы на остров святой Елены, откуда он вскоре и вознесся на небо. Кажется, в рай. Или куда-нибудь, почитай, еще лучше.
Старик Кутузов до сих
Кстати, в клинике Федорова ему сделали второй глаз. Он зорче видит, чем природный первый. Так сказать, умопомрачительное торжество программ модернизации и нанотехнологий.
Теперь очередь за вторым оком кобылы Кутузова.
Может быть, эскулапы подарят ей диковинный дар человечьей речи.
Глава 46
Крокодил Петра Первого
Радиостанция «Маяк» с пометкой «срочно» передала сообщение о пропаже в Венеции, из Музея биологии, сушеного крокодила Петра I.
– Петя, – обратился ко мне сыщик Рябов, – вы когда-нибудь плавали на гондолах?
Я мучительно напряг свою память, сглотнул слюну.
– Вы никогда не слышали завораживающее пение гондольера? – продолжал терзать сыщик.
Я лишь обескуражено развел руками.
Рябов резко поднялся с шаткого табурета:
– Тогда вперед! Дело вашего тезки не терпит отсрочки.
Первым в Венеции мы встретили Бен Ладена.
Так не умер!
Бен мирно проплывал в гондоле под арочным мостом и тихонько подпевал гондольеру.
«Что-то здесь не так!» – пронеслось в моей голове.
И, действительно, под мышкой Ладен держал средних размеров сушеного крокодила.
– Отдайте земноводное, Бен! – требовательно рявкнул Рябов.
– Я не понимайт! – откликнулся бывший глава международного террора.
– Может быть, это его крокодил? – предположил я.
Сыщик обжег меня ястребиными очами:
– В резиденцию Петра Великого! Срочно…
Петр оказался высоким пожилым мужчиной, с топорщащимися по-кошачьи усами.
– Господа, – обратился он к нам, чуть не плача, – да, как они посмели спереть земноводное? Мне его подарили венецианские негоцианты. Это же символ русских реформ. Я как погляжу на этого зубастого гада, меня сразу тянет всё реформировать.
– Мы отыщем зубастика! – галантно осклабился детектив. – Подозреваете кого-нибудь?
– Разве что Алексашку… Меншикова… – задумался император. – Он то сапожной иглой щеку себе протыкает, то казну тырит.
– Противник реформ?
– Я бы не сказал, – смешался Петр. – Реформы закончатся, что красть-то?
– То-то и оно… – почесал
– А о восточном следе вы думали? – по-лисьи сощурился Рябов.
– Персия? Мы только что заключили с ними мирный договор.
– Пока… – заиграл желваками инспектор.
Ночь не принесла утешительных результатов.
Утром мы проснулись в гостинице «Жемчужная радуга» от дружного пения гондольеров.
А пели они о крокодиле.
Бедный Петр Первый!
Ты потерял сушеного крокодила.
Злой Бен Ладен хочет сгубить тебя.
Пропал Петро…
Потом вдруг вступил молодой, полный веры и наивности венецианский голос:
У коварного Бена ничего не получится.
В Венеции уже сыщик Рябов и акушер.
Они разыщут пропавшего крокодила.
Веселись, Петро!
Пение длилось, я засекал по часам «Заря», ровно сорок три минуты.
Ах, как жаль, что я не успел записать нотные знаки этой божественной мелодии!
Ее бы затянула вся Россия…
Рябов резво, как мартовский олень, соскочил с водоналивного матраса.
– Петя, – с хрустом потер небритую щеку, – мы не вправе обманывать ожидания гондольеров.
– Тем более таких молодых и наивных, – добавил я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Мы выскочили на узенькую мостовую, петляющую подле зловонного канала и, не договариваясь, понеслись к тому мосту, где столкнулись с хомо сапиенсом в клетчатом платке.
Ба! Он опять проплывал на гондоле, под тем же арочным мостом, с тем же сушеным земноводным под мышкой.
Не договариваясь, мы спрыгнули с моста в утлую лодку и вцепились в грудки Ладена.
Однако человек востока обладал недюжинной силой.
Нас разбросал, как котят…
Хотя мы больше походили на снежных барсов.
Тогда Рябов выхватил свой именной браунинг и выстрелил над головой.
Бен выронил крокодила в гондолу, а сам нырнул в мерклую воду.
Можно было бы торжествовать викторию, да тут в бой вступил гондольер.
Принялся лупцевать нас кипарисовым веслом.
Лицо веслодержца показалась знакомым.
– Алексашка? – воскликнул я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
– Меншиков? – подхватил Рябов.
Гондольер отложил весло, судорожно усмехнулся:
– Я сейчас вам все объясню!
В пивной «Три гондольера» тепло и уютно. Сушеный крокодил (на попа) стоял в углу. Рекой текло пенное крепкое пиво.
– Реформы зашли в тупик… – отхлебывая хмельной напиток, исповедовался Алексашка. – На Руси смута и мор. Одним словом воровство и коррупция.
– Зачем вы связались с террористом? – сощурился Рябов.
Меншиков смахнул слезу: