Хроника отложенного взрыва
Шрифт:
— Каким звонком? — Гольцов изобразил удивление.
— А то ты не знаешь. — Костя махнул рукой. — Ладно, проехали.
«Что он хочет? — подумал Гольцов. — Звонок переполошил их, и он действительно решил проверить, кто звонил? Или под каким-то предлогом пригласит в милицейскую машину и вывезут за город? «Шестерку» найдут. Меня объявят пропавшим без вести. И спишут с довольствия».
— Ты молодец, Георгий. Это я говорю как профессионал профессионалу. — Чекист покачал головой, показывая крайнее уважение. — Ты сделал нас всех.
—
— Ты нашел женщину, которую мы искали несколько лет.
— Какую женщину? — Георгий напрягся.
— Любовницу Белугина… — небрежно бросил Костя.
— Таня? Вы нашли Таню? — взволнованно спросил Георгий.
— Се-емен Семеныч. — Костя развел руки, цитируя известную фразу из «Бриллиантовой руки». — Вы же знаете, как ее зовут на самом деле!
Мужчины посмотрели друг другу в глаза. Взгляды были серьезными и решительными, как у боксеров перед началом поединка. Собеседники стоили друг друга. Гольцов растерялся, но не назвал настоящего имени. Костя не успел понять, что его проверяют, но чутьем разоблачил уловку.
— А откуда мне знать, что вы знаете, как ее зовут?
— Это уже неважно. Главное, что ее нашли.
«Плохо дело», — подумал Гольцов, еще не понимая, чего ожидать от «прапорщика». Он человек Ермакова. Это понятно. Но после командировки в Прагу, встречи Михальского с Самойловым роль Ермакова в этом деле уже не казалась такой однозначной. Да, он по другую сторону баррикады. Только чего адмирал добивается?
Пауза в разговоре затянулась. Георгий не знал, как не сболтнуть лишнего. Костя терпеливо ждал.
— Могу сказать одно: мы искали напрасно. Пустышка, — осторожно произнес Гольцов.
— Да что ты! — с иронией воскликнул Костя.
— А что вы, чекисты, хотели от нее узнать?
— Я скажу тебе. Но мне жалко, что ты со мной не откровенен. Мне кажется, ты не веришь, что мы играем в одной команде. Надеюсь, ты оценишь мою откровенность, — продолжал Костя. — Нам нужны документы, которые она передала вам.
— Какие документы? — Георгий изобразил удивление.
— Да ладно. — Чекист брезгливо поморщился, словно говоря: как надоел ты своим недоверием. — Белугин встречался с этой замужней женщиной… — Костя внимательно смотрел на собеседника и понял: попал! Гольцов не смог скрыть испуга от осведомленности визави. «Значит, угадали мы», — радостно отметил чекист. — …И хранил у нее документы. Потому после его смерти многие искали ее. Не мне тебе рассказывать, как она могла помочь расследованию. Но, видно, не судьба.
— Почему вас теперь интересует это старье?
— Не говори так про женщину! — Костя погрозил пальцем.
— Я про документы.
— Что тебе сказать. — Костя вздохнул. — У начальства свои причуды. Подавай эти бумажки, и все. Я предлагаю баш на баш. Ты нам — бумаги. А мы тебе — что пожелаешь.
—
— ФСБ — не лампа Аладдина. Проси чего-нибудь попроще.
— Отведи от меня автомат. — Георгий кивком показал на лежавший на коленях визави АКСУ, ствол которого смотрел в сторону водителя.
— Ах, извини. — Костя перевернул автомат. — Он все равно не заряжен. Бутафория.
— Бывает, что и бутафория стреляет.
— Это не наш случай. Значит, договорились? Ты загадываешь желание и приносишь документы.
— А что конкретно тебя интересует? — Георгий стал прикидывать, что именно из содержимого сумки могло интересовать особистов. — Вдруг мы уже на растопку пустили. Зима-то холодная была.
Костя рассмеялся чистым и открытым смехом: Гольцов пропустил «банку» — выдал, что нашел бабу Белугина и взял у нее бумаги.
— Мы подарим тебе калорифер, — предложил Костя. — Это будет презент.
— Лучше барометр. В нашей жизни важно знать погоду заранее.
— Как скажешь.
— А почему вас так интересует операция «Мясник»? — неожиданно произнес Георгий. — Дима ничего особенного про эту операцию не знал.
— Какой мясник? — Костя удар выдержал, но Георгий почуял: вот оно!
— Тот самый. Гареев же ваш человек? Тоже проходил по программе.
— Ах «Мясник»! — Костя непринужденно рассмеялся и махнул рукой. — Это старая песня. Если хочешь, можешь оставить ту папку себе.
— Ловлю на слове. Только зачем вам остальной мусор? — Георгий продолжал, словно долбя по воротам и стараясь запихнуть-таки мяч в сетку. — Вы же не законсервировали программу, как докладывали. Вот получится неприятность, если о ней вдруг узнают.
— Сейчас не те времена, чтобы этомогло кому-нибудь испортить настроение. — Особист посерьезнел.
— Разве? — Пришла очередь Гольцова иронизировать.
— Ты хочешь повысить цену? — Голос Кости утратил легкость и благожелательность. Он признал, что тоже пропустил гол.
— Да! — уверенно ответил Георгий. — Я хочу знать, кто убил Белугина.
— Так они ж под судом.
— Хватит, — резко произнес Гольцов. — Ты прекрасно знаешь, что Заславский невиновен. И я это знаю. Я хочу, чтобы их отпустили. Это моя цена.
— Не я расследовал это дело, — в голосе особиста так же прозвучали наступательные нотки, — и не я принимал решение об аресте твоих друзей. Это решалось на самом верху. И поверь, там… — он вновь показал пальцем на крышу, — там были свои аргументы. Здесь не все чисто. Заславский, конечно, твой друг, и хорошо, что ты пытаешься его защитить. Но он замешан в преступлении. Трудно и обидно признавать, ведь он был заслуженным, блестящим офицером. Но где-то оступился. — Глаза особиста горели, словно тот верил в то, что говорил. — Нельзя его освободить, когда полно доказательств вины. Мы оба работаем в правоохранительных органах. И не можем преступать закон.