Хроника Перу

Сьеса Де Леон Педро де

ГЛАВА LIV. Как, будучи весьма старым, Инга Юпанге оставил управление королевством Топа Инге, своему сыну.

НЕ ВЫКАЗАЛ прилюдно Инга Юпанге своих чувств, получив известие о восстании в Кольяо, но, напротив, с великим мужеством повелел призывать воинов, и дабы лично отправиться наказать тех, направил своих посланцев к канам [los canas] и канчам [los canches], чтобы были они тверды в своей дружбе и не возгордились, видя смену настроений в Кольяо. И он желал подготовиться к выступлению из Куско; но, так как был уже очень стар и утомлен войнами, которые вел, и дорогами, которыми прошел, почувствовал он себя столь тяжело и таким сломленным, что, не имея для того достаточно сил, ни также для того, чтобы разбираться в управлении столь большим королевством, повелел он вызвать Верховного Жреца, орехонов и знатнейших [людей] города, и сказал им, что был уже настолько стар, что ему пристало более находиться на пороге [смерти] ^[484], а не следовать за [своими] войсками и что, поскольку они знали и понимали, что всегда говорил он им правду, следовало им принять в качестве Инги Топа Ингу Юпанге, его сына, юношу столь отважного, как они

видели по войнам, что он вел, и что он вручит ему кисть для того, чтобы все подчинились ему как владыке и почитали бы его за такового; и что он измыслит, как наилучшим образом наказать тех [людей] из Кольяо за их восстание и смерть, которую они причинили орехонам и представителям, что среди них остались. На эти слова отвечали ему те, которые были им вызваны, что все будет сделано так, как он то приказал, как и во всем, что он приказывал исполнить, ибо и в этом они подчинялись ему, как всегда делали.

ГЛАВА LV ^[485]

... [В] КОЛЬЯО и в провинциях канчей и канов ему устроили пышный прием с богатыми дарами, и они выстроили ему, в том [месте], которое они называют Кача [Cacha], дворцы, выполненные в той форме, как строят они, весьма роскошные. Колья же, узнав, что Топа Инга идет против них с такою мощью, снискали поддержку своих соседей и большею частью соединились с ними, решив ждать его в поле, дабы дать ему сражение. Рассказывают, что обо всем этом был извещен Топа Инга; и, будучи милосердным, хотя и знал о преимуществе, которое было у его врагов, он направил из числа канов, своих соседей, посланцев, которые известили тех, что он не желал враждовать с ними, ни наказывать их согласно содеянному ими злу, когда безо всякой вины убили они губернаторов и представителей его отца, буде они оставят оружие и выкажут ему повиновение, ибо, дабы быть хорошо управляемыми и руководимыми ^[486], следовало признавать владыку, и чтобы был он один, а не множество.

С этим посольством он послал орехона с некоторыми дарами для предводителей колья, но это ничему не послужило, и они не пожелали союза с ним; но, напротив, объединенное войско, которое возглавляли вожди селений, приблизилось к тому месту, где был Топа Инга. И все рассказывают, что в поселке, называемом Пукара [Pucara], они укрылись в крепости, которую там выстроили; и что, когда прибыл Инга, с ним завязался [предварительный] бой, сопровождаемый криками, как у них обыкновенно случается, и что, наконец, состоялось сражение между теми и другими, в котором умерло много с обеих [entrambas] сторон, и колья были побеждены, и много их было взято в плен, как мужчин, так и женщин; и их было бы больше, если бы дозволено было, чтобы преследование продолжилось; но Инга тому воспрепятствовал ^[487], и сурово говорил он Кари, правителю Чукуито, как был нарушен мир, заключенный его дедом с Виракоче Ингой, и что он не хотел убивать его, но вместо того пошлет его в Куско, где тот будет наказан. И таким образом вместе с другими пленниками приказал он доставить его в Куско под охраною; и в знак победы, которая состоялась над колья, в вышеупомянутом месте он повелел сделать большие каменные изваяния ^[488], и выломать в память об этом кусок горной цепи ^[489], а также сделать и другие вещи, которые сегодня тот, кто отправится в то место, узрит и различит, как сделал я, когда останавливался [там] на два дня, чтобы увидеть их и досконально в них разобраться ^[490].

ГЛАВА LVI. О том, как колья запросили мира и как Инга предоставил его им и вернулся в Куско.

КОЛЬЯ, которые бежали с поля боя, как говорят, весьма испугавшись случившемуся, с великою поспешностью [priesa] убрались, думая, что те [люди] из Куско преследуют их по пятам; и так они бежали в подобном страхе, обращая время от времени лица вспять, чтобы видеть то, чего они так и не увидели, ибо Инга тому воспрепятствовал. Пройдя Водосток ^[491] [el Desaguadero], собрались вместе все предводители и держали друг с другом совет, решив послать [своих людей] просить мира у Инги, с тем чтобы, если бы он принял их на свою службу, оплатить все подати, которые они были должны с тех пор, как восстали, и навсегда остаться верными ему. Договариваться о том отправились наиболее рассудительные из них, и они встретили Топа Ингу, который двигался в их сторону, и он выслушал посольство с видимым доброжелательством и ответил словами милосердного победителя, что их, верно, огорчало то, что случилось по их вине, и что, конечно же, они могли прийти в Чукуито, где он заключил бы с ними мир таким образом, чтобы он был выгодным для них самих. И как они о том услышали, то так и сделали.

Он приказал снабдить [их] обильным продовольствием, и правитель Умалья отправился получить его, и Инга говорил с ним по-доброму, как и с остальными правителями и военачальниками; и прежде, нежели они договорились о мире, рассказывают, что состоялись великие пляски и возлияния, и что, когда они закончили и собрались все вместе, он сказал им, что не желает того, чтобы они имели необходимость выплачивать ему подати, которые были должны, ибо то была большая сумма; но, поскольку восстали они безрассудно и беспричинно, он должен был поставить гарнизоны из рядовых воинов, и чтоб они обеспечивали воиновпродовольствием и женщинами. Они сказали, что так и сделают, и затем он повелел, чтобы из других земель прибыли для этих целей митимаи, по тому приказу, что был изречен; а также было отобрано много людей из Кольяо, которые были переведены из одних селений в другие, и среди них были оставлены] ^[492] губернаторы и представители, чтобы взимать подати. Сделав это, он сказал, что они должны были претерпеть [наказания] по закону, который он хотел создать, дабы всегда было известно о том, что было ими содеяно, а именно, чтобы никогда они не смогли войти в Куско иначе, как в сопровождении лишь стольких-то тысяч мужчин со всей их провинции, равно как и женщин, под страхом смерти, буде осмелится войти больше людей, нежели сказано. От этого испытали они горесть, но приняли это,

как и остальное; и верно, если колья [уже] пребывали в Куско, то другие не смели войти, если число было полным ^[493], до тех пор, пока те не выходили [из города]; и если они хотели сделать это, то не могли, ибо сборщики дорожных податей [portazgueros ^[494]], сборщики [прочих] податей и стража, которые были для того, чтобы смотреть, кто входил и выходил из города, не позволяли и не допускали этого; и у них не было в обычае совершать подкуп, дабы осуществить [задуманное] согласно своей воле [entre ellos no se usaba cohecho para poder hacer su voluntad], и также никогда не говорили они своим королям лжи ни в чем, и не раскрывали его тайну, что заслуживает большой похвалы.

Усмирив провинцию Кольяо, наведя в ней порядок и наказав её правителям, что им надлежало делать, Инга вернулся назад в Куско, направив сначала своих посланцев в Кондесуйо и в Анды, дабы они известили его, в частности, о том, что там происходило, и не чинили ли его губернаторы каких-либо обид, и не устраивали ли местные жители каких-нибудь беспорядков. И, сопровождаемый многими людьми и знатью, он вернулся в Куско, где был встречен с большими почестями, и были совершены великие жертвоприношения в храме Солнца, и [теми,] которые разбирались в строительстве большого здания замка, который приказал построить Инга Юпанге; и Койя, его жена и сестра, по имени Мама Окльо [Mama Ocllo], сама устроила большие праздники и танцы. И поскольку Топа Инга имел желание отправиться дорогою на Чинчасуйо [Chinchasuyo], дабы поработить провинции Тарама ^[495] [Tarama] и Бомбон [Bombon], которые лежат далее, он приказал провести большой призыв воинов во всех провинциях.

ГЛАВА LVII. О том, как Топа Инга Юпанге выступил из Куско и как он поработил всю землю, которая лежит до Кито, и о его великих деяниях

О ЗАВОЕВАНИИ Кито, которое претворил в жизнь Топа Инга, я вполне мог бы [вести рассказ] более длинный; но у меня еще столько, о чем писать касательно других вещей, что я не могу заниматься этим, и хочу рассказать не иначе как вкратце о том, что он сделал, ибо для того, чтобы понять это, будет достаточно [того], что распространилось по земле. Выступление, которое король хотел предпринять из города Куско, не зная, ни в какой части, ни где именно должна была быть война, ибо об этом не говорилось никому, кроме лишь советников, соединились более двухсот тысяч воинов с такою великою поклажей и запасами, что заполонили поля; и через почтовые станции было приказано губернаторам провинций, чтобы из всех областей доставляли продовольствие, снаряжение и оружие к королевской дороге Чинчасуйо, ^[496] которая не отклонялась от той, что приказал проложить его отец, но и не была такой близкой, чтобы они могли сделать ее как одну. Эта дорога была большой и великолепной, и делалась по тому приказу и тем способом, о коих уже написано, и везде было снабжение [proveimiento] для всего множества людей, которые шли в его войсках, и ни в чем не было нехватки, а если бы и была, то никто из его [людей] не осмелился бы взять даже початок кукурузы с поля, и если бы он это сделал, то поплатился бы за то не больше и не меньше как своею жизнью. Местные жители несли поклажу и исполняли другие личные службы, но верьте, что правдивым является то, что они не несли их дальше определенного места; и поскольку они это делали добровольно и были им столь благодарны за справедливость и правосудие, то не почитали это за [тяжкий] труд.

Оставив в Куско гарнизон воинов с митимаями и губернатором, выбранным из числа его вернейших друзей, он выступил из города, взяв с собой в качестве главнокомандующего и старшего советника Капа Юпанге [Capa Yupangue ^[497]], своего дядю, не того, который сразился в бою с [людьми] из Хаухи, ибо тот, говорят, повесился ^[498] по причине некоей досады. И после того как он выступил из Куско, он шел до тех пор, пока не прибыл в Вилькас [Vilcas], где он провел несколько дней, радуясь зрелищу храма и покоев, которые там были устроены, и повелел, чтобы всегда [там] имелись ювелиры, изготавливающие чаши и другие предметы и драгоценности для храма и для его королевского дворца в Вилькас.

Он отправился в Хауху, где гуанки устроили ему торжественный прием, и направил всюду посланцев, оповещая о том, как хотел он добиться дружбы со стороны их всех, не чиня им обид и не идя войною; и по мере того как они слышали, что Инги из Куско не устанавливали тирании и не позволяли излишеств в отношении тех, кого почитали за союзников и вассалов, и что, в обмен за службу и чествование, что они оказывали им, получали от них великое добро, то направляли к нему своих посланцев, чтобы заключать с ним мир. В Бомбоне узнали о великой мощи, с которою шел Инга, и поскольку им были известны великие дела его милосердия, они отправились выказать ему почтение; и йауйо [yauyos] сделали то же самое, и [люди] из Тарамы ^[499], и многие другие, коих он принял благосклонно, раздавая одним из них женщин, другим – коку, третьим – одеяла и рубашки, и одеваясь в одежды, которые были приняты в той провинции, где он пребывал, и это вызывало в них наибольшее удовлетворение.

Рассказывают, что в некоторых провинциях, которые лежат между Хаухой и Кахамалькой, у него произошли некоторые войны и ссоры, и что он приказал возводить земляные валы и крепости, чтобы защищаться от местных жителей, и что своею искусною ловкостью он поработил их без большого кровопролития, и то же сделал с Кахамалькой; и всюду он оставлял губернаторов и представителей, и почтовые станции, поставленные для получения известий, и не покидал ни одну крупную провинцию, не приказав прежде устроить покои и храм Солнца и разместить митимаев. Рассказывают помимо этого, что он вошел через Гуануко [Guanuco] и что он приказал выстроить дворец столь совершенный, каковой сегодня мы и видим построенным; и что когда он шел к чачапоя, те оказали ему такое сопротивление, что почти полностью его разгромили, но он сумел сказать им такие слова, что они сами вызвались служить ему. В Кахамальке он оставил многих людей из Куско для того, чтобы они наказывали местным жителям, как им надлежало одеваться и какую подать ему платить и, прежде всего, как они были должны поклоняться Солнцу и почитать его за бога.