Хроника Перу
Шрифт:
Некоторые из наиболее проворных весьма много скитались до тех пор, пока не встретились с Ингою, которому сообщили лишь о случившемся несчастье, которое немало обеспокоило его. И, если смотреть на то с благоразумием, он совершил поступок великого мужа, который заключался в том, что [он] приказал тем, которые явились таким образом, чтобы они молчали и не рассказывали ни одному человеку того, что он уже знал, но возвращались бы на дорогу и предупредили всех тех, кто приходил разгромленным, чтобы они образовали на первом же холме, который им встретится, отряд, не страшась умереть, если таков будет их жребий, ибо он сам со свежими отрядами ударит по врагам и отомстит за них; и с этим они вернулись. И он не выказал смятения, ибо полагал, что если в том месте, где он находился, узнают новость, все соединятся и ударят по нему, и он окажется в еще более затруднительном положении. И со скрытностью он сказал им, чтобы они подготовились, что он хотел пойти нанести удар по неким людям, которых они увидят, когда дойдут до них; и, у всех на глазах оставив носилки, он вышел и ходил [пешком] полтора дня. И те, кто спасался бегством, каковых было множество, узрев приближавшиеся отряды, а это были свои, [невзирая на] плачевное свое состояние, остановились на склоне, и враги, которые следовали за ними, начали наносить по ним удары и убили многих; но Гуайнакапа ударил по ним с трех сторон, и в немалое смятение пришли они, увидев, что окружены, и вовсе не теми, кого уже считали побежденными. И хотя
Гуайнакапа собрал заново своих, что оставались живы, тем же, что были мертвы, приказал устроить погребение и почести согласно их язычеству, ибо всем им известно, что в душах есть бессмертность. И также были сделаны там, где разыгралось это сражение, каменные изваяния и столбы в память о том, что было содеяно. И Гуайнакапа послал сообщение обо всем этом в Куско, и перестроились его люди и пошли вперед от Каранге [589].
И те [люди из племен] Отавало [Otavalo], Кайамби [Cayambi], Кочески [Cochesqui] и Апипо [590] [Apipo] [591] с другими народами образовали лигу, все вместе и со многими другими, [поклявшись] не давать Инге поработить себя, но скорее умереть, нежели потерять свою свободу, и возвести в своих землях крепости, и не принимать обязанность выплачивать подати, и со своими людьми пойти до Куско, землю столь далекую, как они слышали. И, обговорив между собой это и высказав свои суждения, они ожидали Ингу, который, как они знали, шел с тем, чтобы воевать с ними; каковой вместе со своими [людьми] прошел до области этих [народов], где он приказал возвести их земляные валы [albarradas] и крепостные заграждения, которые называют «пукара», где он приказал разместить своих людей и службы. И к тем народам он направил посланца с большими подарками, прося у них, чтобы они не начинали с ним войны, ибо он не желал иного, кроме как мира на честных условиях, и что в нем они всегда встретят благосклонность, как в [его] отце, и что он ничего не хотел брать у них, но, напротив, дать им из того, что он привез, однако эти столь мягкие слова послужили немногому, ибо ответ, который они дали ему, заключался в том, чтобы он тотчас же покинул их землю, в противном же случае они выдворят его силою. И так, отрядами, они подошли к Инге, который в великом гневе расположил своих людей в поле; и ударили по нему враги таким образом, что утверждается, что если бы не крепость, которая для укрытия была построена, они осуществили бы это и разбили бы его окончательно; однако, зная о потерях, которые он терпел, он удалился наилучшим образом, каким смог, в пукару, где укрылись все, кто не остался [лежать] мертвым в поле или во власти врагов, будучи пленены.
ГЛАВА LXVIII. О том, как Гуайнакапа, собрав все силы, дал бой врагам и победил их, и о его жестокой расправе над ними.
[Главы 68-74 в переводе А. Скромницкого]
КОГДА те люди увидели, что им было достаточно заточить Ингу в его крепости, и что умерли многие орехоны из Куско, весьма обрадованные, они подняли большой шум своими собственными голосами, настолько, что они сами себя не слышали; и когда были принесены литавры, они [принялись] петь и пить, рассылая вестников по всей земле, возвещая, что они окружили Ингу со всеми его [людьми]; и многие верили этому, и радовались, и даже приходили оказать поддержку своим союзникам.
У Гуайнакапы в крепости была провизия, и он послал [гонцов], вызвать полководцев [592] из Кито с некоторым числом людей, имевшихся в их подчинении, и он пребывал в большой ярости, поскольку враги не хотели сложить оружие; и он часто пытался своими посольствами и подарками привлечь их на свою стороны; но о том нечего было и думать. Инга увеличил своё войско и враги сделали то же самое; они договорились решительно атаковать Ингу и сломить его [сопротивление], или умереть на поле боя. И так они приступили к задуманному и разрушили две крепостные стены, и не будь вокруг того холма других [стен], несомненно, победа осталась бы за ними; но, поскольку у них в обычае делать ограду с двумя воротами, и выше [от неё] - другую, и так они строят на холме семь или восемь крепостей, для того, чтобы, если потеряют одну, подняться в другую; Инга же со своими людьми укрылся в самой [надежной] крепости на холме, откуда, по прошествии нескольких дней, он вышел и весьма смело атаковал противника.
И утверждают, что когда прибыли его полководцы и люди, он им устроил жестокое сражение, и сомнительной была победа; но, всё же, [люди] из Куско устроили такую хитрость, что убили очень много врагов, а оставшиеся [в живых], убежали. И столь рассерженным был их король-тиран, что, разгневавшись на то, что противники взялись за оружие, желая защитить свою землю, не признавая зависимости, - он приказал всем своим [воинам], чтобы они нашли как можно больше [врагов]; и они весьма усердно искали их и пленили всех, да так, что мало кому удалось ускользнуть от них. И рядом с находившейся там лагуной, он лично приказал, чтобы их обезглавили и бросили вглубь [озера]; и столько было крови от многочисленных убитых, что вода утратила свой цвет, и не видно было ничего, кроме кровавой гущи. Совершив такую жестокость и такой весьма скверный поступок [gran maldad], Гуайнакапа приказал привести к нему детей погибших, и, глядя на них, он сказал: "Canba mana pucula tucuy guamaracona [593] ", что означает: "Вы не устроите мне [более] войны, потому что вы все теперь - мальчишки". И с тех пор и до сегодняшнего дня за этими людьми осталось название гуамараконы [guamaracones [594]], а были очень храбрыми; за озером же осталось название, которое имеет оно и доныне - «Ягуаркоча» [Yaguarcocha], что означает "кровавое озеро". И в селениях этих гуамарконов были размещены митимаи и [поставлены] губернаторы, как в большинстве [других] мест.
И после обновления своего войска, Инга прошел дальше к Югу, став весьма известным из-за случившейся победы; и он проследовал по неизведанным [землям] до реки Ангасмайо [Angasmayo], а то были пределы его империи. И от местных жителей он узнал, что впереди было много людей, и что все не стыдясь ходили обнаженными, и все без исключения ели человеческое мясо, и построили кое-какие крепости в районе [области или жителей?] Пастос [los Pastos] и он приказал знати [начальникам] платить ему подати, но они ответили, что у них не было ничего, чтобы ему дать; и дабы принудить их, он приказал им, чтобы каждый дом того края был обязан выплачивать ему подать, каждые столько-то лун [месяцев], в виде довольно большой тростниковой трубки, наполненной вшами. Вначале они посмеялись над приказом; но затем, поскольку им не удавалось наполнять столько трубок, хоть и множество было у них вшей, они выращивали скот, который Инга приказал оставить им, и платили подать из приплода [того скота] и из произрастающих в тех землях корма и корней. И по
ГЛАВА LXIX. О том, как король Гуайнакапа вернулся в Кито, и о том, как он узнал об испанцах, продвигавшихся вдоль побережья, и о его смерти.
В том же году Франсиско Писарро с тринадцатью христианами проходил вдоль этого побережья [596], и об этом в Кито была доставлена весть Гуайнакапе, которому рассказали об одежде, какую они носили, и о виде корабля, и то, что они были бородатыми и белыми, и говорили мало, и не были такими любителями выпить как они, и о [многом] другом, что они смогли узнать. И желая увидеть таких людей, говорят, что он приказал, дабы ему привели как можно быстрее одного из двух, как говорили, оставшихся из тех людей, потому что остальные уже вернулись со своим капитаном на Горгону [la Gorgona], где они оставили нескольких испанцев с имевшимися у них индейцами и индеанками, как в должном месте мы расскажем [об этом] [597]. И некоторые из этих индейцев говорят, что после [их] ухода, этих двоих убили, от чего сильно разгневался Гуайнакапа; другие рассказывают, что ему приснилось, будто их ему привели, и что когда они в пути узнали о его смерти [т.е. Гуайнакапы], то убили их [598] ; кроме того, другие говорят, что они умерли. То, что мы считаем наиболее достоверным, так это то, что их убили индейцы, когда тех осталось мало в их крае [599].
Итак, когда Гуайнакапа находился в Кито с большими числом своих людей, и остальными правителями своей земли, будучи столь могущественным, поскольку он властвовал от реки Ангасмайо и до реки Мауле [Maule], что составляет более тысячи двухсот лиг, и столь увеличив свои богатства, до того, что утверждают, будто он приказал принести в Кито более пятисот грузов золота и более тысячи – серебра, и множества драгоценных камней, и изысканной одежды, и при этом все испытывали перед ним страх, ибо не осмеливались нарушать его приказ, ведь потом он совершал правосудие [над такими]; сказывают, что пришла [в их землю] чума - оспа, столь заразная, что умерло более двухсот тысяч душ во всех районах, ибо она была повсеместной; и заразившись болезнью, все вышесказанное не помогло ему спастись от смерти, ибо он не служил великому Богу. И как только он почувствовал приступ болезни, он приказал совершить крупные жертвоприношения за здравие его по всему краю, и по всем гаукам и храмам Солнца; но когда ему стало хуже, он призвал своих полководцев и родственников, и сказал им о некоторых вещах, в числе которых поведал им как утверждают некоторые, [будто] он знал, что люди, которых видели на корабле, вернуться с большими силами, и что они завоюют [их] землю. Возможно, это басня, и если он и сказал это, то его устами говорил Дьявол, знавшего, что испанцы ушли, чтобы попытаться вновь завоевать [эту землю]. Среди этих же [жителей] другие говорят, что, зная о величине земли, которою владели кильясинги и попаянцы [los quillacingas y popayaneses], и для управления одним человеком этого было много, и что он сказал, что от Кито до тех мест они должны были принадлежать Атабалипе, его сыну, которого он очень любил, ибо он всегда ходил с ним на войну; и он повелел, дабы над прочим властвовал и правил Гуаскара [Guascara [600]], единственный наследник империи. Другие индейцы говорят, что он не разделил королевства, но утверждают, будто он сказал присутствующим, что они хорошо знали, как обрадуются, чтобы Правителем был, после его дней [правления], его сын Гуаскар, и [дней правления?] Чимбо Окльо [de Chimbo Ocllo [601]], его сестры, которым[и?] весь Куско выказывал удовлетворение; а так как кроме этого у него было много других весьма доблестных сыновей, среди которых: были Науке Юпанге, Топа Инга, Гуанка Ауке, Топа Гуальпа, Тито, Гуаман Гуальпа, Манго Инга, Гуаскар, Куси Гуальпа, Пауло, Тилька Юпанге, Кононо, Атабалипа [Nauque Yupangue, Topa Inga, Guanca Auque, Topa Gualpa, Tito, Guaman Gualpa, Mango Inga, Guascar, Cuxi Gualpa, Paulo, Tilca Yupangue, Conono, Atabalipa [602]], он не захотел им ничего дать из того многого, что оставлял, но так, чтобы всё наследовал [Гуаскар], как он [сам] получил все в наследство от своего отца, и он очень надеялся, что его слово будет соблюдено, и исполнится то, чего желало его сердце, хотя тот был [ещё] мальчишкой; и что он попросил их, чтобы они любили его и следили, чтобы [он] был справедлив, и до тех пор, пока он не станет совершеннолетним и не начнет править, чтобы его наставником был Колья Топа [603], его дядя. И сказав это, он умер [604].
И после смерти Гуайнакапа, столь великий стоял плач, что разносились жалобные вопли, достигавшие облаков, отчего из самых высот на землю падали оглушенные птицы. И весть об этом разнеслась по всем краям [605] и не было такого места, где это бы не произвело большого огорчения. В Кито они оплакивали его, как они говорят, десять дней подряд; и оттуда они перенесли его к [народу] каньяри, где его оплакивали целый месяц; и сопровождали тело многие знатные правители до самого Куско, а по пути, плача и завывая, выходили мужчины и женщины. В Куско поднялся ещё больший плач, и были совершены жертвоприношения в храмах, и они подготовились к тому, чтобы похоронить его согласно своему обычаю, думая, что душа его пребывала на небе. Они убили, чтобы положить в его гробницу вместе с ним, более четырех тысяч душ, среди которых были женщины и пажи, и другие слуги, [а также] сокровища, драгоценные камни и изысканная одежда. Следует полагать, что всё положенное с ним, составляло немало количество; они не говорят где и как он был похоронен, но сходятся в том, что его погрбение состоялись в Куско [mas de que concuerdan que su sepoltura se hizo en el Cuzco]. Некоторые индейцы мне рассказали, что его похоронили в реке Ангасмайо, [для чего] его извлекли из его родной земли, чтобы построить гробницу, но я этому не верю, а тому, что они говорят, будто он был похоронен в Куско, - да [606].
О делах этого короля индейцы говорят столько, что я [можно сказать], ничего и не написал и не поведал о нём; и определённо полагаю, что в отношении его отцов и дедов остается [ещё] столько дел, какие [стоит] описать, поскольку не полностью они ясны, что будет [необходимо [607]] другое, более пространное изложение, чем уже сделанное.
ГЛАВА LXX. О происхождении Гуаскара и Атабалипи, и о том какими они [были].
ИМПЕРИЯ Ингов был столь мирной, когда умер Гуайнакапа, что не нашлось в столь большой земле кого-нибудь, кто осмелился бы поднять голову, дабы начать войну, или перестать подчиняться, как из страха, который был у них перед Гуайнакапой, так и по причине того, что митимаи находились в его подчинении, и его сила была в них. И также как и после смерти Александра [Великого] в Вавилонии многие его слуги и полководцы собирались стать королями и управлять большими землями, так, и после смерти Гуайнакапы, как [!] [608] потом между двумя братьями, его детьми, случились разногласия и войны, и вслед за ними пришли испанцы. Многие из этих митимаев стали правителями, поскольку, из-за того, что во время войн и боёв местные жители погибали, они смогли завоевать благосклонность селений [los pueblos] для того, чтобы они вместо них их приняли.[609]