Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси
Шрифт:
Русский князь Лев воюет Польшу. Этот князь Лев вскоре после смерти Болеслава с большим русским, татарским и литовским войском вторгся в Люблинскую землю, опустошив которую, потом Сандомирскую землю разорял огнем и мечом, но был отбит и от замка, и от города Сандомира. Со срамом отступив на две мили от Сандомира, [Лев] расположился лагерем у деревни Гослицы, где по приказу Лешека Черного против него выступили краковский каштелян Варсиус и двое воевод, Петр Краковский и Януш Сандомирский, собравшие в небольшой полк поляков, как солдат, так и набранную дружину. Третьего февраля в пятницу 11, упорно и смело, но со счастливым концом и результатом, поляки стремительно ударили на русские войска. И когда первые их полки погромили и побили, на остальных напал такой великий страх, что [они], будто ошалев, побросали доспехи,
Руссаки и татары с литвой поражены. В той битве восемь тысяч руссаков с литвой и татарами полегли на поле, а две тысячи попали в плен; победившим полякам достались семь боевых знамен, остальные многие руссаки и язычники разбежались, побросав добычу и обозы. Случилось это в 1280 году, в феврале месяце. Сам князь Лев едва утек с небольшой дружиной.
Не успокаиваясь на этой победе, Лешко Черный за короткое время собрал еще большее войско, где было тридцать тысяч конных и две тысячи пеших, и с этим войском вторгся на Русь, чтобы мстить за свои неправды Льву, который после первого поражения спрятался в глубине русской земли. Поэтому Лешко без сопротивления разорив, обобрав и выжегши неприятельскую землю до Львова (этот замок и город были построены тем самым Львом), захватив и разрушив много сел, местечек и некоторых замков, вывел в Польшу большую добычу и полон; пленных около четырех тысяч, а побитых, говорят, было пять тысяч. Об этом Длугош и Кромер (кн. 9), Меховский (гл. 58, стр. 174).
О внутренних и домашних конфликтах и войнах литовских князей, год 1281
Причина междоусобной войны между братьями, литовскими князьями, как единодушно сообщают все старые Летописцы 12 была такая: великий князь Литовский Наримунт и Довмонт, князь Утенский, братья, взяли в жены по дочке у лифляндского магистра Фляндры 13: два родных брата и две родные сестры. Этот Фляндра ранее имел жену и детей; знатный немецкий князь, будучи вдовцом, был потом избран лифляндским магистром и породнился с литовцами. Далее летописец рассказывает так: жена князя Довмонта, дочь упомянутого лифляндского магистра Фляндры, прожив немалое время со своим мужем, занемогла и умерла. И великий князь Наримунт, услышав о смерти невестки, своей свояченницы (jatrwie), очень об этом сожалел, а будучи сам немощен, послал свою жену к Довмонту, князю Утенскому, чтобы горю его посочувствовала и оплакала, по обычаю, смерть своей родной сестры. Довмонт взял жену брата. А когда княгиня Наримунтова приехала к своему деверю (а точнее, к неверю (do niewierza)) утешать его в скорби от имени своего супруга, князь Довмонт, увидев свояченницу и невестку свою, княгиню Наримунтову, сразу же очень возрадовался и сказал: «Я хотел искать жену, а Господь Бог дал мне жену», и силой взял невестку себе в жены против права Божьего и людского 14.
Великий князь Наримунт, узнав, что столкнулся с такой предательской лживостью родного брата, о своей обиде и силой взятой супруге сразу известил своих братьев, князей Гедруса, Гольшу и Тройдена, и лифляндского магистра Фляндра, отца своей жены или тестя. И, собрав литовское войско с братией своей и с магистром Фляндром, двинулся против брата Довмонта и осадил его в замке Утене. Уразумев, что не сможет отбиться, Довмонт попросил утенских горожан, своих подданных, чтобы не сдавали замок и отсиживались, пока он не придет к ним с помощью. Довмонт бежал. А потом ночью спустился из замка, прокрался через наримунтово войско и бежал до самого Пскова. А псковичи, увидев в нем мужа подходящего и достойного (godnego i sprawnego), выбрали его себе правителем на псковское княжение. А Наримунт, взяв сдавшиеся ему Утены и отыскав жену, распустил войско и отослал братьев, поблагодарив их за оказание надлежащей военной помощи и достойно одарив. И спокойно правил в Кернове, Новогрудке и во всем Великом княжестве Литовском, Русском и Жмудском. А князья Гедрус Гедройцкий, Гольша Гольшанский и Тройден Ятвяжский и Подляшский, братья, изгнавшие пятого брата Довмонта за явную его вину, беспечно сидели на отчих уделах.
Довмонт
Довмонтова стена. И с того его правления есть и будет, пока Псков стоит, вечная память о стенах, поставленных упомянутым князем Довмонтом, которые Москва и ныне зовет Довмонтова стена; кого хочешь спроси о том у московитов, особенно у псковичей, либо у тех сведущих людей, которые бывали во Пскове.
В том же году пагубные язвы [поразили] братское единство польских и силезских князей; между [ними] начались внутренние распри, наезды и захваты.
Vesperae Siculanae (Сицилийская вечерня). Тогда же в пасхальную вечерню сицилийцы по предварительному сговору в одночасье перебили всех французов во всех местах Cицилийского королевства и отстали от французского короля Карла, переметнувшись к Петру Арагонскому и сменив французов на испанцев 15. Потом от этого произошли великие войны и кровопролития между этими двумя народами и итальянцами, и до нескольких миллионов христианских душ отправилось на тот свет. С тех пор у итальянцев и испанцев родилась поговорка, когда кто-то кого-то ругал: «О, чтоб тебе попасть на Сицилийскую вечерню!», ибо за один час той пасхальной вечерни сицилийцы перебили до шестидесяти тысяч французов. Французов побито 60 000. Также и жмудины потом по их примеру, сговорившись, тоже за один день быстро перебили орденских старост, должностных лиц (urzednikow) и всех немцев, и в память об этом еще и теперь в праздник Лиго целых две недели пьют и гуляют, обходя Всех Святых.
Литовцы с прусскими язычниками поразили немцев. Тогда же пруссы с язычниками жмудинами жестоко досаждали орденскому государству частыми наездами; далеко вширь и вглубь разорив христианские земли огнем и мечом, захватили и разрушили замки Христбург, Мариенвердер, Зантир, Племента (Plemenca) и Грауденц. О чем Длугош, Кромер (кн. 10), Меховский (кн. 3), Ваповский, русские летописцы и другие.
Глава третья
Тройден Романович, ятвяжский, подляшский и дайнавский князь, возведен на великое княжение литовское, жмудское и русское.
1281 году, как только паны и бояре литовские и жмудские воздали последние почести своему великому князю Наримунту и исполнили погребальные обряды на Вильнинских жеглищах, они съехались в Кернов, где, по обычаю, рядили, которого из трех братьев наследников Великого княжества Литовского избрать монархом. И после долгих совещаний все единогласно сошлись на Тройдене, князе ятвяжском и подляшском, младшем брате Гедруса, Гольши и умершего Наримунта, который еще в молодых летах, в правление отца Ромунта, и потом, будучи на своем удельном княжении ятвяжском, показал в себе явные признаки врожденной рыцарской доблести, когда вел непрерывные войны с русскими, с поляками, с мазурами и с прусскими орденскими рыцарями, частыми победами приумножая литовские границы.
А старшие братья, князья Гедрус и Гольша, были уже в пожилых (zeszli) летах и для домашних советов годились больше, чем для военной схватки, которую литовцы всегда любили. Тогда единодушно выбрали Тройдена и, после потверждения прав первородства, добровольно уступленных ему братьями Гедрусом и Гольшей, возвели его на великое княжение Литовское, Жмудское, Новогрудское, Подляшское и Ятвяжское с великой радостью и (по обычаю) с рукоплесканиями (klesktaniem) всего народа.
Довмонт (который сбежал из Утены во Псков, где был избран на псковское княжение), узнав, что его младший брат Тройден возглавил Великое княжество Литовское, не учитывая при этом его, старшего, собрал войско из Псковской и Новгородской Руси, желая войной добиться своего первородного права от младшего брата.
Довмонт взял Полоцк. Двинувшись из Пскова на Полоцк, [Довмонт] осадил его и взял замок и город Полоцк из-за доброжелательности руссаков, русского рыцарства и народа Полоцкого княжества, которые добровольно сдали ему эту твердыню и все [остальное]. Итак, широко распространив свою власть на Псков и на Полоцк, Довмонт распустил войско, задумав сгубить брата Тройдена не явной войной, но тайной уловкой, и потом ему было бы легче заполучить отчий литовский престол, уже имея под своей властью Полоцк.