Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси
Шрифт:
Глава 4. О разорении литовцами Добжиньской земли и поражении руссаков под Люблином.
Глава 5. О разорении литовцами Калишской земли и частых наездах между ними и крестоносцами.
Глава 6. О разорении Прусской земли литовским князем Витенем и о поражении его за кощунство над святыней Тела Господня в 1311 году.
Вельможному пану
пану Юрию Зеновичу 1 ,
каштеляну смоленскому и прочее
Глава первая
Витенес или Вицень, эйраголец, согласно избран и
Витенес, которого в то время возвели на великое княжение Литовское. Всеобщим волеизъявлением и единодушным голосованием всех сословий литовских и жмудских в Кернове был избран и возведен на великое княжение Литовское, Жмудское и Русское Витенес или Вицень родом из Эйраголы, герба Колюмнов. А законный наследник литовского государства, чернец Лаврыш Тройденович, подтвердил все его права, которые добровольно уступил ему в году от рождения спасителя Господа Христа 1283, [году] правления императора Рудольфа 27 и папы Иоанна 21, при монаршестве Лешека Черного в Польше и Льва Даниловича на Руси и при девятом прусском магистре Бурхарде Швандене 2.
А будучи на новом панстве, Витенес задумал сразу же делом подтвердить мнение о своей удали, для чего собрал большое войско из литовцев и жмудинов и отправил с ним своего гетмана разорять польскую землю, желая отомстить за то поражение, когда Лешко поразил их наголову между Наревом и Неманом.
Литва повоевала Польшу. В году господнем 1283, четвертого октября, еще большими полками, чем в прошлом году, [литовцы] через Луковский повят внезапно вторглись в Сандомирскую землю и, не встретив сопротивления, огнем и мечом жестоко разорили деревни, местечки, дворы и церкви, грабя, поджигая и убивая всех, кто подвернется, рубили стариков и малых детей. А шесть тысяч поляков захватили в плен и, набрав добычи и скота с различным добром, двинулись назад в Литву, не встречая никакого отпора, ибо шляхта разбежалась по ближайшим замкам.
Чуткость и быстрота Лешека. Лешко же в это время проводил в Кракове сеймики либо вече, но, как только узнал о литовском вторжении, сразу ринулся к оружию и днем и ночью гнался за неприятелем с панами и шляхтой, которые в тот момент были при нем; к другим же он разослал гонцов, приказав им скакать за собой. Сандомирскую шляхту он тоже обослал [гонцами], чтобы те крестьян поднимали и все вместе спешили к нему, как на пожар (jako na gwalt) 3.
Речь Лешека против литовцев, [обращенная] к рыцарству. Итак, когда шляхта и крестьянство со всех сторон стеклись (sie sypali) к своему верховному главе и царствующей особе и все собрались на одно поле, а от неприятеля были уже недалеко, Лешко, собрав их всех вместе, произнес уважительную для всего рыцарства красочную (ozdobna) речь. [Он призывал], чтобы все показали себя удалыми мужами, горячо любимыми женами и детками, друзьями, близкими и подданными, чтобы помогли также и кметам своим, которых литовцы ведут в позорную неволю, и дали пленникам вожделенное спасение. И чтобы отомстили за убитых стариков, замученных деток, разоренные земли, сожженные деревни, разграбленные фольварки и местечки, оскверненные церкви и святые таинства. [Лешко] убеждал, что отдать свою жизнь во славу Бога и за свои собственные идеалы (grunty) это наивысшая честь, и что добрая слава мужа продолжительнее добродетельной и здоровой жизни, которой можно было бы пожелать. Великая и прочная слава, в которой истинная жизнь, длится вечно, [но она] не приходит без великих трудностей и опасностей, [и чтобы] мужеством и превосходством достичь славы, нужно скрепить ее честной кровью. Поэтому чтобы выступали и охотнее шли, а побивши врагов, их кровью воздали бы за своих милых друзей и чтобы освободили пленников, жалобными слезами взывающими к их помощи о спасении, и так далее. Так описывают речь Лешека Длугош и Кромер. А чтобы с тем большей верой и надеждой на Божью помощь одолеть неприятелей, Богом пренебрегающих, Лешко велел всему рыцарству очиститься от своих грехов и принять святое причастие Господне, укрепив тело и душу, и сам князь первым перед ними это набожно учинил.
Литовцы же из-за [возникших] военных трудностей не хотели бросать своего рыцарского снаряжения и высматривать какого-нибудь безопасного укрытия, а надеялись только на мужество и на оборону, поэтому задумали и постановили попробовать сразиться и смелой встречей возместить первую неудачу.
Ровное
Огромная битва поляков с литовцами. Сначала Лешко выставил против литовцев два наиболее исправных полка, над одним воеводой был поставлен Зегота Краковский, а над другим Януш Сандомирский. Предусмотрительность Лешека. Сам же заботливо поглядывал во все стороны, как следует примечая, что с какой стороны делается и там и сям, и если бы где увидел, что свои уступают и ослабевают, тут же послал бы им помощь. Но первый литовский напор длился недолго, ибо был немедленно отражен мощью стеной стоявших поляков. Первые [литовцы], которые начали битву с краковским воеводой и с придворными рыцарями Лешека, начали отступать, думая о бегстве; другие, увидев это, сразу же показали спины (tyl podawszy) и [укрылись] в лесу, а потом и там и сям отпускали конские поводья и разбегались. На поле боя их полегло несколько тысяч, а поляки захватили сложенную в лесу добычу и освободили пленников.
Так два поражения литовцев от Лешека Черного, одно за другим, описывают Длугош, Меховский (кн. 3, гл. 58, стр. 175 и 176), Ваповский, Кромер (кн. 10) и другие. Однако все-таки Польша была повоевана литовцами, а двум землям, Луковской и Люблинской, а третьей Сандомирской, ими был нанесен большой ущерб.
Подлости (lotrostwa) Павла, епископа Краковского. А Лешко Черный всю вину за разорения и ущерб, понесенный от литовцев, возложил на краковского епископа Павла 5, который умножал подлости, забыв о своем духовном сане и принадлежности к курии. Монашек из женского монастыря Скала 6 он силой взял для развратного общения (ku nierzadnemu obcowaniu); собственноручно убил копьем охотника-ловчего за то, что на охоте зверь незаметно [проскочил] мимо него и убежал; вместо того, чтобы дружбой и повиновением смелее поддержать своего господина, добродетельного монарха Лешека, был заодно с литовцами и бунтовал против Лешека Сандомирскую, а также и Краковскую земли. Из-за этих конфликтов [Павел] потом был схвачен и в качестве узника заключен в Серадзском замке, но Лешко был вынужден с большой неохотой (z znaczna nawiazka) помириться [с епископом] (ибо в то время князья были очень набожными) и отпустить его 7.
Жестокость Пшемыслава по отношению к жене. В том же году Лукардия (Lukardis), жена великопольского князя Пшемыслава 8, была удавлена своими служанками с подозрением, что по наущению самого Пшемыслава, ибо злодеек он оставил без кары и мести. Однако потом в Польше в народе распевали песню (вплоть до времен Длугоша и Меховского, как [они] сами вспоминают) в манере жалостной мольбы этой княгини, которая умоляла и просила, чтобы [муж] не позволил ее жестоко убить, но чтобы отпустил домой в одной лишь сорочке. Однако же и сам [Пшемыслав], ставший потом польским королем, был убит бранденбургскими маркграфами.
Польские разборки. Лешко бежит из Польши от своих. Году же в 1285 по наущению краковского епископа Павла все паны и шляхта Малой Польши призвали мазовецкого князя Конрада Черского (Cyrnenskiego) 9 царствовать в Польше вместо своего господина Лешека, которого считали негодным. А когда [Конрад] с войском подошел к Сандомиру, к нему выехали [краковский] каштелян Варш (Warsius) и краковский воевода Зегота, сандомирский воевода Ян и [сандомирский] каштелян Кристин с епископом Павлом, там же ему и присягнули, и [передали ему] все замки и города за исключением одного лишь Краковского замка, где заперся Лешко с женой 10. Но потом, видя, что все свои от него отступились, а Конрад, князь Мазовецкий, стянул к Кракову огромные силы, злополучный Лешко бежал с женой в Венгрию.