Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Стрыйковский Мацей

Доблесть немцев, краковских горожан. Оборону города и Краковского замка [Лешек] поручил немцам, горожанам, которые сохранили верность своему господину и ни деньгами, ни просьбами, ни мощью Конрада не дали склонить себя к сдаче вверенного им замка. И долго оборонялись от мощи всех польских панов и Конрада вплоть до до тех пор, пока Лешко не пришел им на помощь с войском от венгерского короля Владислава ¹¹. Мазовецкий князь Конрад встретился с этим войском и вступил с ним в бой у Богучи (Boguczicz) над рекой Раба, но потерпел поражение и едва успел бежать в Мазовию. И вот так Господь Бог исходом этой битвы показал тогда, кто из них справедливо поднял оружие против другого.

Милость

Лешека к изменникам. Лешко, воспользовавшись победой для мира, все вины, [случившиеся] по неразумию, панам простил, а сам, приехав в Краков, всю оборону города и Краковского замка и впредь поручил немцам, а венгров, достойно одарив, отправил [по домам].

Мазовецкая война с Русью. В том же году мазовецкий князь Болеслав Плоцкий с мазурами повоевал русские земли, но руссаки ему тут же воздали око за око, когда так же разорили Мазовию, мстя за свои обиды.

Дивное бедствие от ядовитых гадин. В том же 1285 году, на исходе июня, в Пруссии, в Курляндии и в Жмуди во множестве размножились ядовитые твари или гадины с клешнями как у раков. И кого такая тварь (chrobak) укусит, тот на второй или третий день должен умереть, и никакое лекарство пострадавшему не поможет.

Татары воюют Венгрию и Грецию. В том же году татары огнем и саблей вплоть до Пешта повоевали венгерскую землю, в которой жили, как у себя дома, начиная от праздника Трех Королей и вплоть до Пасхи ¹². А потом татары наехали на Константинопольское царство и, учинив великое пролитие крови христианской, захватили много греческих городов.

Глава вторая

О взятии литовцами Гостынина, Сохачова, Плоцка и Добжиня, и как литвин Пелюша [вместе] с крестоносцами погромил литовских панов на свадьбе

Конрад, князь Черский и Мазовецкий, задумав отобрать у куявского князя Владислава Локетка Гостынинский (Gostinski) замок и [прилегающие] земли, призвал на помощь литовцев и русаков, а в замок направил нанятых предателей, которые, как только литовцы осадили замок и пошли на штурм частокола (na blanki), [изнутри] открыли заграждения (brone). В то время литовцы перешли к захватам замков, как ныне мы [по отношению] к венграм. Ворвавшись в замок, литовцы из шестисот человек часть зарубили, часть увели в Литву в неволю, а пустой замок, обобранный и разграбленный, отдали князю Конраду Мазовецкому в году 1285.

Несогласия польских князей. Владислав же Локетек, мстя за эти кривды, перебив ночью стражу, захватил Плоцкий замок и не отдавал его вплоть до окончательного соглашения: Конрад возмещает ущерб, нанесенный литовцами, и отдает ему Гостынинский замок.

Литовцы воюют Мазовию и захватывают Сохачов и Плоцк. Потом литовцы и русаки, которых до этого Конрад призывал к себе на помощь, вторглись в Мазовию, захватили и сожгли Сохачовский и Плоцкий замки, разоряя фольварки и местечки, нанесли огромный ущерб, множество людей обоего пола перебили, а других увели в неволю.

Литвин Пелюша своих побил. А в 1286 году некий Пелюша из рода литовских князей, которого Длугош, Петр Дусбург и Меховский пишут Ducem Litvaniae (литовским герцогом) ¹³, будучи обижен (ukrzywdzony) в литовском княжестве то ли Витенем, то ли литовскими панами, и желая отомстить за свои неправды, переметнулся к прусским крестоносцам. Приехав в Кенигсберг, он попросил там кенигсбергского комтура Альбрехта Мейсенского, чтобы дал ему в помощь двадцать всадников (rejterow). Комтур послал тогда с ним двадцать конных немцев, старшими над которыми были Мартин Голин и Конрад Дьявол (Tuwil) ¹⁴. Соединившись [с ними], Пелюша вместе со слугами и со своими помощниками приехал на одно место, где литовские князья и паны готовились отпраздновать свадьбу, и ночью ударил на спящих и пьяных. [Он] перебил там семьдесят князьков или виднейших [литовских]

панов и великое множество прочего народа обоего пола, а жениха с невестой, с женщинами и девушками, с награбленным [добром] и драгоценными трофеями увел в Кенигсберг.

Году же в 1287 литовцы, жмудины и прусские язычники с большим войском казацкими дорогами вторглись в Добжиньскую землю и в воскресный день, когда горожане были в церквях, славя Бога, наскочили и взяли главный город Добжинь. Перебили стариков и детей, изнасиловали молодок (mlode), других, пойманных в городе и деревнях, увели в жалкую неволю, а город сожгли. Убитых людей обоего пола насчитали три тысячи, а в неволю беспрепятственно увели 9 000 пленников.

Крестоносцы [идут] на Литву. На следующий 1288 год польский монарх Лешко Черный, выправив у папы грамоту на сбор добровольцев для крестового похода против языческой Литвы, собрал, как из своих княжеств, так и из чужих краев, большое войско [из крестоносцев], которые по папской грамоте со всех сторон собрались на Литву. С этими людьми Лешко, пустив весть, что идет в литовские земли, чтобы отомстить им за недавнее добжиньское разорение, повернул это войско в Черскую Мазовию, которая была под управлением князя Конрада. Итак, оставив в покое Литву, [Лешек] распустил загоны по трем [направлениям] и огнем и мечом повоевал всю Мазовецкую землю. За что Господь Бог Лешека сразу же и покарал, ведь он обратил крестоносное войско не на Литву, на которую принял от папы крест, а на своих. Ибо той же осенью, 13 декабря, в великом множестве, как саранча, [в Польшу] вторглись татары с царьками Ногаем (Nagaj) и Телебугой (Telubuga) ¹⁵.

Татары жестоко воюют Польшу и Мазовию. Сначала через русские края [они вторглись] в Люблинскую и Мазовецкую земли, потом распустили загоны до Сандомирской, Серадзской и Краковской земель, где попалили и разрушили без числа местечек, замков, монастырей, фольварков и деревень; и только от монастыря Креста на Лысой горе, по просьбе [za porada] руссаков ¹⁶, отвели хищную руку.

Лешко второй раз бежит из Польши. А Лешко Черный, усомнившись в силе своего рыцарства, бежал в Венгрию со своей женой Грифиной ¹⁷, из-за чего татары без помех своевольно разоряли, грабили и жгли польскую землю вплоть до самых Венгерских Татр. 21 000 паненок, захваченных в Польше. И такое огромное число людей вывели тогда из Польши, что, когда их под Владимиром на Волыни сортировали и делили, только девушек и незамужних паненок насчитали двадцать и одну тысячу.

Чародейства и отравы татарские. Но и руссаки, хотя и были товарищами и данниками татарскими, не избежали от них беды. Ибо татары, выходя из Руси в Орду, мерзостно вынимали сердца у убитых поляков и, смочив их в ядовитой отраве, втыкали на вертелы, заколдовывая их при этом чернокнижной наукой. И ставили в реки и в озера, с чего потом очень много людей, использовавших и пивших ядовитую заговоренную воду, заболевали неизлечимыми болезнями и в муках умирали, если только руссаки быстро и не слишком поздно не замечали эту отраву и эти мерзости языческие. О чем Длугош, Меховский (кн. 3, гл. 60), Кромер (кн. 9) и другие.

Глава третья

О частых вторжениях и пограничных войнах литовских и жмудских с прусскими крестоносцами в году 1289 и последующих

По известиям хроник прусских, лифляндских, Длугоша, Ваповского, Меховского и Кромера

Самбийская земля, где Кенигсберг, повоевана литовцами. В 1289 году литовское войско из восьми тысяч одних только рыцарей вторглось в Пруссию, в Самбийскую землю, которую повоевало огнем и мечом, распустив вдоль и поперек свои загоны, а в Литву отошли, обремененные большими трофеями, с пленниками, стадами и различной добычей, не встретив должного отпора, ибо крестоносцы не посмели вступить с ними в битву, только пятьдесят литовских казаков захватили в стычке ¹⁸.