Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси
Шрифт:
Наконец, король Владислав Локетек соблазнился на крайнюю меру, лишь бы ему удалось задобрить литовцев и сделать их своими друзьями. Itaque quoderat reliquum, placuit tentare, siforte ii mitigari ulla ratione et in societatem pertrahi possent. С самого начала его ободряло и давало некоторую надежду заручиться их дружбой понимание [того], что крестоносцы были главными врагами как поляков, так и литовского народа.
Инструкция польскому посольству в Литву. Когда все собрание сенаторов похвалило и поддержало это королевское предложение и начинание, к великому князю литовскому Гедимину направили послов, которые заключили бы с ним мир и просили бы у него в супруги королевичу Казимиру его дочь
Гедимин ласково принял этих послов в Вильне, посоветовался со своими князьями и боярами, увидел, что дело очень выгодное, если объединиться с поляками и с мазурами против главных врагов, прусских крестоносцев, и заключил письменный союз (spissal i zprzymierzyl). И не отказался выдать свою дочь за польского королевича Казимира, а отправил [ее] в Польшу вместе с упомянутыми польскими и со своими послами, а также требуемым приданым [из] пленников.
Альдона Гедиминовна [приезжает] в Польшу. Итак, княжна Гедиминовна с языческим именем Альдона в 1325 году приехала в Краков с коронными (польскими) послами и немалым числом литовских панов, гедиминовых дворян в великолепно украшенном убранстве (нарядах, какие носили в те времена) и казаков в медвежьих кожухах, волчьих шлыках и с сайдаками 65.
24 000 польских и мазовецких пленников в приданое. А за ней, перед ней и около нее длинными колоннами тянулось ее приданое: польские и мазовецкие пленники, выпущенные из литовской неволи, как мужчины, так и женщины, а всех пленников обоего пола было двадцать и четыре тысячи человек. Quae ingentibus omnis conditionis sexus atque aetatis captivorum catervis commitata etc. Они были отпущены из Литвы, как [некогда] евреи из Вавилона, к великой радости вышедшего на дорогу польского посполитого люда, встречавшего их на въезде в Краков, ибо эти бедняги уже считались обретшими вечный покой по вине литовцев.
Сначала упомянутая княжна была обучена христианской вере краковским епископом Нанкером.
Гедиминовна окрещена. Потом в вигилию святых апостолов Петра и Павла (28 июня) в краковском костеле [Альдона] была окрещена тем же епископом и наречена христианским именем Анна. И там же возведена в супружеское звание (w malzenski stan poslubiona) и отдана [в жены] польскому королевичу Казимиру Локетковичу, начинавшему шестнадцатый год своей жизни 66.
И с той поры измученная Польша, которая перед тем была по большей части опустошена и повоевана литовскими язычниками, только и начала быть более оседлой, людной и обильной. Ибо из-за постоянных литовских набегов соседняя Мазовия, а также Добжиньская, Люблинская, Сандомирская, Ленчицкая, Серадзская, Калишская и Куявская земли большей частью лежали не тронутые плугом, обезлюдевшие и заброшенные. Atque ex eo tempore Polonia magna ex parte vastata et in culta etc populosior et cultior esse caepit etc (Cromerus, lib. 11). Поэтому когда эти двадцать и четыре тысячи человек, отпущенных из Литвы, король рассадил по различным пустошам, [они] так усердно взялись за работу, что не только заселили и привели в порядок (naprawili) старые пустые пашни, но и раскорчевали и перекопали (roskopali) леса и за короткое время сделали их пригодными к пахоте, а села или деревни подходящими для проживания. В литовской неволе бедняги научились хозяйству: [вручную] жерновами молоть, ладить орудия (lady rabajac) и раскорчевывать леса. Sed et novas villas in cruda radice locatus 67, как пишут Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 9, стр. 207).
Итак, когда король Польши Владислав Локетек уже заключил и утвердил мир и дружбу с литовцами, он с еще большими надеждами и настойчивостью начал обдумывать войну с крестоносцами. Сначала он задумал постращать союзников крестоносцев: бранденбургских маркграфов
Поляки воюют Мазовию. Для этого [Локетек] послал в Мазовию войско, собранное из краковской и сандомирской шляхты, и в 1325 году огнем и мечом повоевал все повяты и сжег город Плоцк.
А на следующий 1326 год Владислав Локетек, взяв в помощь у Гедимина тысячу двести литовских рыцарей, гетманом над которыми был Давид, славный староста Гродненский, а также имея подкрепления из Валахии (z Wloch) 68 и из Руси и собрав еще большее войско в Польше, после [дня] святого Иоанна Крестителя (24 июня) двинулся в земли саксов и маркграфов против маркграфа бранденбургского Вальдемара 69. Этот маркграф Вальдемар продал ордену Поморскую землю, принадлежавшую Польше.
Локетек воюет маркграфство [Бранденбург]. И так как никакого отпора против себя не имел, то, насколько смог, огнем, железом и грабежами повоевал, разметал (potarl) и обратил почти в ничто все края маркграфства Бранденбург вдоль и поперек от Одры реки и от [города] Бранденбурга аж до Франкфурта (на Одере), минуя укрепленные города и замки, из которых немцы не то что сделать вылазку, а и выглянуть-то едва осмеливались.
Литовцы разрушили 142 церкви. 6 000 немецких пленников. И там литовские язычники проявили великие жестокости по отношению к церквям, которых разрушили сто сорок и два монастыря; старых монахов и монашек сожгли, малых деток и старых мужиков и баб посекли. А пригодных для работы и услуг, более чем шесть тысяч душ немецких, с великой жестокостью, как скотину, увели в жалкую неволю, захватив всяческую добычу и другие трофеи. И так со всем полоном король Владислав Локетек беспрепятственно и в целости отступил в Польшу.
Монашка перехитрила литвина. На той войне случился один достойный памяти поступок некой монашки. Будучи схваченной одним литвином, когда он хотел ее изнасиловать, попросила его, чтобы он этого бесчестья с ней не делал, обещая ему вместо платы и выкупа научить его такой хитрости, что он никоим образом не сможет быть поражен железом. А когда литвин охотно пожелал этому научиться, подставила ему свою вытянутую шею со словами: «Если не веришь, сначала испытай это своей саблей на моей шее». Уверовав, литвин тут же выхватил саблю и одним махом (razem) снес ей голову. Так эта панна смогла избежать гнусного насилия честной смертью. Обманутый язычник тоже понял, что господская честь была для нее важнее, чем бренная жизнь. Смотри об этом в Силезских анналах, стр. 93.
Литовцы проходят через Мазовию, разоряя. Потом литовцы, отпущенные Владиславом Локетком в свою землю, со своим гетманом Давидом, старостой Гродненским, двинулись через Мазовию, разоряя, воюя и грабя [все], что им подвернулось.
Мазовецкий Сцевола. Мазур Анджей убил литовского гетмана. Некий мазовецкий шляхтич, по имени Анджей 70, не смог стерпеть этого разорения и литовской жестокости, но, распалившись великим гневом, решился совершить поступок, достойный памяти. Ибо [он], замешавшись между литовских отрядов, гетмана этого войска Давида, старосту Гродненского, мужа весьма славного и первого в то время в Литве пана после великого князя Гедимина (на дочери которого он был женат 71), убил посреди лагеря и, дав шпоры прыткому коню, бежал через встревоженные литовские полки, хотя за ним и гнались несколько сот литовцев. А Давид, славный гетман, который, как мы писали выше, воевал и прусскую и лифляндскую землю аж до Ревеля и Дерпта, от одного мазовецкого взмаха тут же уснул вечным сном.