Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Стрыйковский Мацей

Послы Владимира в разные страны света. Видя различия разных вер и законов, [он] не хотел сгоряча (zgola) соглашаться ни на одну из них, а отправил в разные страны мира десять своих послов, чтобы они как следует разузнали о принципах веры и об обрядах различных народов. Прежде всего он приказал им ехать в Болгарию и посмотреть на их веру, других послал в Рим, остальных в Германию, в Африку, в Египет и в Скифию, и эти послы, насмотревшись на различные веры и обряды разных народов, потом приехали в Константинополь. Императорам Константину и Василию сообщили, что от русского монарха Владимира прибыли послы познакомиться с [греческой] верой. Узнав об этом, императоры были этим обрадованы и, показав послам все церемонии согласно греческим обрядам и одарив их, отправили их в Киев. А чтобы они могли дать своему господину лучшее представление о греческой вере, император Константин послал с ними патриарха и грека философа:

ученого мужа Кира или Кирусса (Kira albo Cirussa) ¹⁸⁸. Философ Кирус [отправлен] в Киев. Тот, приехав к Владимиру, много с ним беседовал о вере христианской, а потом передал ему в дар от своих императоров и патриархов большую золотую застежку (zapone) [189], на которой был чудесно выгравирован (wyryty) последний страшный суд Божий. Рассмотрев ее, Владимир попросил философа, чтобы он ему объяснил, как понимать то, что одни справа от Судии стоят, а другие слева. И поведал ему философ, что справа будут стоять те, которые веруют в Господа нашего Иисуса Христа и творят добрые дела, за что после смерти получают вечную жизнь и царствие небесное. А слева стоят те, которые в Бога не веруют, и, живя без веры и закона, своевольничают и творят злые дела, за что будут вечно мучиться в адском пламени. Услышав это, Владимир вздохнул и сказал: Благословенны те, которые справа станут, но, о, беда! горе тем, которые слева. Философ отвечал: Если окрестишься, и ты будешь справа, а если будешь жить в язычестве, слева твое место со всем твоим народом, а потом вечные муки. И Владимир обещал креститься и, одарив его, отправил [домой]. Убедил немногими словами ¹⁹⁰.

Город Владимир над Клязьмой (Kleznia), древняя русская столица после Киева. И призвал своих бояр и советников в город Владимир, расположенный над рекой Клязьмой, в который перенес свою столицу из Киева ¹⁹¹. И там он рассказал им, что за разговор состоялся у него с греческим философом Кирусом относительно христианской веры: если кто окрестится, то, умерев, воскреснет и [будет] вечно царствовать, а неверующим и некрещеным будут после смерти страдания и муки вечные. Образы. Вот так христианская вера проникла в сердце Владимира от изображения страшного суда, вырезанного на той застежке. Но так как при нем не было таких набожных людей, которые его начинания сразу довели бы до результата, то пока он оставил это дело.

И, собрав большое войско из великих новгородцев (Wielkich Nowogrodzan) и киевлян, отправился в Таврику, которую мы ныне зовем Перекопом. Об этом свидетельствуют греческие хроники и Зонара. Там он захватил у греков славный город Кафу или Феодосию. Владимир взял Кафу. А потом осадил главный замок всей Таврики и город Корсунь (который Сабеллик ¹⁹² зовет Херсоном, а Меховский Корчимом), расположенный в наипервейшем порту Понтийского моря и в то время имевший особую ценность для греческих императоров.

Корсунь или Корчим (Korchim), замок и славный греческий город в Таврике, где ныне татарский Кырк-ор (Kirkiel) ¹⁹³. И добывал его изо всех сил немалое время, ибо взять его приступом было трудно, и к тому же греческие солдаты превосходно его защищали. Потом Владимир вел с осажденными переговоры, предлагая им сдаться и говоря: если добровольно не сдадитесь, буду тут стоять еще хоть три года, пока вас добуду, так что потом не жалуйтесь, поздно будет. Но греки не обращали внимания на его угрозы, и Владимир потом простоял под Корсунем шесть месяцев ¹⁹⁴. Изменник протопоп Анастасий. Когда осажденных уже одолела нужда, но они продолжали упорствовать, один их протопоп ¹⁹⁵, по имени Анастасий (Nastasius), написал на стреле такие слова: Царь Владимир! Если хочешь поскорее взять этот замок, то знай, что к востоку есть подземные трубы, по которым в Корсунь поступает свежая вода. Испортив (zepsowawszy) эти трубы, ты отнимешь воду у корсунян, из-за чего им придется сдаться. И выпустил стрелу с этим текстом, а та, как он и целился, упала прямо перед шатром Владимира. А когда он приказал подать ее себе, то увидел на ней греческое письмо и, позвав толмача, велел прочитать этот текст. Уразумев, в чем дело, он сразу же приказал трубы под землей перекопать, после чего корсуняне, притиснутые и удрученные недостатком отнятой [у них] воды, были вынуждены сдать на милость [Владимира] замок и город со всем морским и настенным вооружением (armata) и с императорскими сокровищами.

Случай с новгородцами. В старинных русских хрониках, о чем из тех же самых хроник свидетельствует и Сигизмунд Герберштейн в своих книгах о Московии (Герберштейн, стр. 75), написано [следующее]. Когда руссаки

из княжества новгородского и из города Великого Новгорода целых семь лет осаждали с Владимиром Корсунь на Понте, их жены, побуждаемые зовом природы и долгим отсутствием мужей, к тому же сомневаясь в их возвращении и думая, что те уже погибли на войне, взяли себе в мужья слуг и рабов. Из Корсуня в Новгород привезли ворота и большой колокол ¹⁹⁶. А когда новгородцы, захватив Корсунь, вернулись в Великий Новгород и в знак победы привезли с собой медные корсунские врата (которые и ныне находятся в самой главной русской церкви в Новгороде), слуги и невольники не хотели пустить в город собственных хозяев, чьими женами завладели, и, возмутившись против своих господ, попытались отбиться от них оружием. Слуги [восстали] на господ.

Хитрость [по отношению] к невольникам. И когда господа начали с ними биться рыцарским оружием, невольники одерживали над ними верх до тех пор, пока те, по совету одного старца, побросав рыцарское оружие, сабли и мечи, взяли против рабов палки и бичи или кнуты (puhi), которыми и напугали рабов, которые, вспомнив, как прежние хозяева наказывали их не саблями, а такими же палками и кнутами, сразу же начали убегать и с поля и из города. Холопоград ¹⁹⁷ (Chlopigrod) над Мологой. И пришли на одно болотистое место, лежащее над рекой Мологой в двух милях от Углича, и там окопались и построили замок, желая защититься от своих господ. Но господа захватили их, одних повесили, других четвертовали и казнили [разными] муками в соответствии с их винами.

Случай со скифами, похожий на [случай с] русскими. Подобные истории рассказывают про татар или скифов Юстин из Помпея Трога (кн. 2) и Геродот в Мельпомене. Юстин, кн. 2. Геродот в Мельпомене ¹⁹⁸. Когда их, вернувшихся с войны через семь лет, собственные слуги тоже не хотели пустить домой и к их собственным женам (которые уже стали женами этих рабов), будто врагов и пришельцев, то после долгих битв, бывших между ними, они тоже разогнали их палками, розгами и кнутами. Но приступим к прерванному рассказу.

Владимир завладел всей Таврикой. Владимир же, взяв замок и славный портовый город Корсунь, [который] вынудил к сдаче путем перекрытия воды, и все прочие замки и местечки, к великому перепугу всей Греции завладел всем островом Таврикой ¹⁹⁹, легко подчинив его своей власти. И в году от сотворения мира 6496 (988) отправил своих послов к императорам константинопольским Константину и Василию, сыновьям Иоанна Цимисхия (Zemiski) ²⁰⁰, объявляя им, что захватил их славный замок и портовый город Корсунь вместе со всей Таврикой. Я слышал, что есть у вас сестра, дайте мне ее в жены, а не захотите, то с вашим Константинополем и с другими греческими замками сделаю то же, что с Корсунем сделал. Императоры отвечали, что так не годится и неслыханное это дело, чтобы нам, христианским монархам, родную сестру за тебя, языческого князя, отдать. Но если окрестишься в нашу христианскую веру и, отринув идолов, придешь к истинному Богу Христу, препятствовать твоему священному браку с нашей сестрой мы не будем.

Услышал это Владимир и сказал: разве не я первый посылал к вам послов, которые мне рассказали и дали полное представление о вашем законе, который мне понравился; мила мне вера и обряды ваши. Так присылайте епископа, который бы меня окрестил, и сами ко мне сразу приезжайте со своей сестрой, либо пришлите мне ее в супруги, а я вам верну Корсунь и весь Таврический и Понтийский край. Услышав столь приятный ответ, императоры Константин и Василий очень обрадовались и стали уговаривать сестру Анну, чтобы шла замуж за Владимира, чему она усиленно противилась. Братья же ей сказали, что, если не поедешь, то, что [Владимир] учинил корсунянам и жителям Таврики, то же он учинит и грекам, и будет нам мстить еще горше за этот позор. А если Бог через сие освятит Русскую землю святым крестом, а Греческую землю этим твоим браком спасет от разорения, тогда за это суждены тебе вечная слава и бессмертное благословение.

Владимир ослеп в Корсуне. На это цесаревна Анна с плачем отвечала: Да исполнится Божья воля! И, усевшись в Константинополе на корабли, братья императоры проводили ее до Корсуня, как пишут Длугош и Меховский, с большой свитой греческих князей и фрейлин (fraucimeru), которых Владимир радушно принял. Но как только цесаревну проводили во дворец Корсунского замка, вдруг на него напала внезапная слепота, ослеп он глазами, знать, по воле Божьей. И стал сомневаться, стот ему креститься или нет, ибо подумал, что его боги карают его за предательство. Но цесаревна послала к нему сказать: Если не окрестишься, слепота не пройдет.