Хроника смертельного лета

Терехова Юлия Константиновна

«Как это все некстати… – пронеслось в голове совершенно сбитого с толку Булгакова. – И надо было ей залететь с первого раза! Надо было… надо было… контрацептивами пользоваться надо было, идиот!»

– Послушай, – он задумчиво потер лоб, – мне сейчас нужно уехать. А ты пока останься здесь, хочешь – поешь, там, на кухне, яблоки и абрикосы. Тебе полезно фрукты есть, – Сергей обреченно вздохнул. – Телевизор посмотри…

Она кивнула, и он увидел, как расцвело ее лицо от его теплых слов. И от прозвучавшей

в его невнятном бормотании заботы. Пусть даже такой ничтожной и вымученной.

…Он выскочил на улицу. Стояла изматывающая жара, столбик термометра брал на абордаж отметку в тридцать пять градусов. Контраст с кондиционированным помещением был разительным. Он позвонил Катрин. Никто долго не брал трубку, но потом он услышал ее печальный голос.

– Это я.

– Серж? – она замолчала.

– Можно, я зайду к тебе? – решительно спросил Булгаков, с надеждой ожидая ответа.

– Нет, – отрезала Катрин, – я теперь никого не принимаю у себя.

Итак, она боялась. Боялась всех, и его в том числе. Он – никакое не исключение.

– Ты и Орлова не принимаешь? – спросил он с вызовом и проклял себя за него.

Она не ответила.

– Прости, – раскаяние в его голосе прозвучало искренним.

– Чего тебе, Серж? – холодно спросила она. – Я никого не хочу видеть.

– Может быть, все же сделаешь для меня исключение? – спросил он. – Мне необходимо с тобой увидеться. И если ты не хочешь, чтобы я пришел к тебе, давай встретимся на нейтральной территории. Я приглашаю тебя поужинать.

– Поужинать? – растерялась Катрин. – Почему поужинать? Ведь сейчас полдень.

– Тогда я приглашаю тебя на ланч, – сказал он как можно более бодро, хотя это стоило ему определенных усилий.

– Ланч… – протянула она. – Да, я есть хочу. Я давно не ела…

– Почему?! – воскликнул он.

– Не могу есть… Я несколько дней из дома не выходила.

– Я заеду за тобой через час, – заявил Булгаков и отключился, прежде чем она успела сказать «нет». Он уже открывал дверь машины – из салона его обдало таким жаром, словно он отодвинул печную заслонку. До руля было невозможно дотронуться.

По дороге Сергей заскочил в магазин и купил еды, которой могло бы ей хватить на неделю. Он заехал еще в одно место, по делу, которое отняло у него полчаса…

Катрин встретила его в дверях, жалкая и растерянная, сильно похудевшая, в нелепом ситцевом халатике.

– Ты почему не оделась? – сердито спросил Булгаков. – Пока ты будешь красоту наводить, действительно время ужинать подойдет.

– Мне не нужно наводить красоту, – покачала головой Катрин. – Сейчас натяну джинсы… Серж, пожалуйста, подожди меня внизу, – жалобно попросила она.

Даже в квартиру его не впустила. Сжав зубы, он сунул ей сумки и быстро сбежал по лестнице.

Он ждал ее в машине ровно пять минут. Она спустилась,

как и обещала, в джинсах и длинной белой майке-алкоголичке, в пляжных шлепанцах… Каштановые волосы высоко зачесала в длинный хвост, спускавшийся до талии, а на лице – ни следа косметики. Даже губы не потрудилась накрасить, только темные очки на нос нацепила. Катрин сидела, прямо глядя перед собой, а он вел машину и думал о том, что выдернуть ее из этого состояния будет очень и очень сложно. Казалось, подле него – ледяная дева, без чувств и страстей, замороженная злой ведьмой.

Он привез ее в паб «Вильям Басс» в районе Полянки.

– Ты будешь пиво? – спросил он, предвидя ответ.

Разумеется, Катрин отказалась. Она вытянула перед собой руки, подняла очки на лоб – ее глаза были темны и равнодушны.

Он сделал заказ и подождав, пока официант отойдет подальше, накрыл ее ладонь своей. Это нежное и мягкое движение вызвало у нее совершенно бешеную реакцию. Ее затрясло, она резко отдернула руку и отшатнулась от него.

– Прошу тебя, – с видимой неприязнью поморщилась она, – не трогай меня. Что тебе надо? Что вам всем от меня надо?!

Булгаков возмутился. Да как она смеет так с ним разговаривать?

– Кому это – всем? – еле сдерживая гнев, поинтересовался он.

– Всем, – мертвым голосом повторила Катрин. Несколько мгновений он пытался унять огненную волну в груди. Наконец, ему это удалось, и Булгаков решил все же кое-что для себя прояснить, хотя разговор явно не клеился.

– Предположим, я могу понять, что от тебя чего-то хочет Орлов… Хотя с ним я разобрался – вроде бы, – раздраженно произнес он. – Но кого ты имеешь в виду, говоря «вы»?

Ее плечи нервно дернулись, и она повела рукой, словно отгораживаясь от неприятных воспоминаний. Официант поставил перед ней тарелку и налил в бокалы минеральную воду. Катрин сделала несколько жадных глотков.

– Ешь, – твердо сказал Сергей и вложил вилку ей в руку. Он коснулся ее пальцев, холодных, как лед, несмотря на убийственную жару. – Ешь, – повторил он.

Катрин стала медленно, без аппетита, жевать пищу.

– Я хотел поговорить с тобой, – превозмогая себя, начал Сергей, – но теперь не уверен, что и начинать следует.

– Тебе пора приступать к делу, – сухо произнесла она, – у меня нет желания сидеть здесь до бесконечности.

– Хорошо, – кивнул он, стараясь не показывать, насколько он уязвлен ее пренебрежением. – Я прошу тебя позволить мне позаботиться о твоей безопасности…

Не дав ему закончить, Катрин с грохотом швырнула вилку.

– По какому праву ты лезешь в мои дела? – воскликнула она, но заметив, что посетители паба поворачиваются в ее сторону, понизила голос: – Оставь меня в покое, слышишь?