Хроники былого и грядущего
Шрифт:
Я прервал его, подняв руку.
— Это только отрава, — говорю ему. — Ничего не стоящая, как и ваша жизнь… Истинно верующие не предают, господин Вонахейм.
Должен, однако, признать, я восхищался глубиной его чувств. Друд хотел отдать мне всё, что имел, в обмен на воскрешение любимой. Вот только это «всё» в данный момент означало слишком, слишком мало. Но это уже не его вина.
Многие ли инквизиторы на моём месте воспользовались бы столь щедрым предложением? Не знаю и надеюсь, что немногие или никто. Но, в конце концов, и среди
Друд потянулся к голенищу сапога. Недостаточно быстро. Точным пинком я выбил у него кинжал в тот же миг, в который купец направлял его в собственную грудь.
— Даже умереть мне не даёте! — прорычал он и снова забился в угол.
— Дадим, — пообещал я спокойно. — Но только тогда, когда очистим твою душу и сами этого пожелаем.
— Берик Шторм, инквизитор? — преградил мне путь мужчина, полностью замотанный в чёрный балахон.
— Кто спрашивает? — выгибаю бровь.
Внезапный собеседник молча вынул из-за пазухи украшенную печатями и подписями грамоту и подал мне. Внимательно её изучаю. Этот мужчина обладал, ни больше ни меньше, а всего лишь бумагами, подписанными Филиппом Йорданом — Верховным Апостолом Королевской Гавани, столицы всего Вестероса. Второй человек, если считать именно религию, после самого «Небесного Клинка».
Как я слышал, именно в подземельях столичного «Небесного храма», допрашиваются и содержатся самые опасные колдуны, оборотни, варги и прочие, магические твари. Там же собраны на изучение тысячи запрещённых книг и свитков.
На всякий случай перепроверил печати и подписи. Они производили впечатление подлинных, а поскольку в прославленной Твердыне Ночи, — главном оплоте всей Инквизиции, — натаскивал своих питомцев в умении распознавать фальшивки, я мог быть почти уверен в правильности моей оценки. Передаю грамоту своему собеседнику обратно.
— Чем могу служить?
— Я забираю твоего обвиняемого, Шторм, — спокойно говорит он. — А ты держи язык за зубами.
— Как вы, собственно, это представляете? — со злостью уточняю я, — что я должен сказать «Небесному Лорду»? Что птичка от меня упорхнула?
— Денис Маллистер будет обо всём извещён, — ответил человек в чёрном. — Ещё какие-нибудь вопросы?
— Конечно, — заявляю я твёрдым тоном и уже отвернувшийся было мужчина снова посмотрел на меня. В его взгляде я ничего не прочитал, кроме равнодушного безразличия, но почему-то был уверен, что на самом деле он удивлён тем, что я не поколебался его задержать. — У меня есть основания подозревать, что лорд Вонахейм знал, кем является его Эссоская любовница, и знал, что от этой связи вылупилось колдовское отродье — Морна Вонахейм, оборотень. Также он должен был знать или хотя бы подозревать своего сына, Друда, в занятии колдовством.
Человек
— Опасно обвинять лорда и слугу мастера над монетой, — негромко произносит он. В его голосе не было угрозы. Исключительно констатация факта.
— Опасно утаивать правду, притворяясь, будто его любовница была всего лишь прокажённой шлюхой, а сына отправили в Застенье подальше от глаз короля, — возражаю на это.
К моему удивлению, не представившийся собеседник чуть улыбнулся уголками губ. В его пустых глазах также блеснуло веселье.
— Лорд Вонахейм уже не в нашей власти, — спокойно ответил мне мужчина. — Два дня назад с ним произошёл несчастный случай. Утонул в реке.
— Тело не найдено, не так ли? — спрашиваю после недолгой паузы.
— Это река с быстрым течением и илистым дном, — прояснил он. — Где же его искать? Ответ знает разве что сам «Небесный Клинок», который видит прошлое и будущее. Что-то ещё?
Мой собеседник даже не стал дожидаться ответа и быстрым шагом направился в сторону тюрьмы, куда отконвоировали Друда. Из тени вышли ещё двое мужчин, — как я мог не заметить их раньше?! — и двинулись за ним. Они также были одеты в чёрные плащи с капюшонами. Были они инквизиторами или «Небесными братьями»? Непонятно. Герба «Небесного Клинка» я на них не углядел, но ведь и я нечасто надевал официальный наряд служащего Инквизиции.
Я мог быть уверен в одном: Друд Вонахейм расскажет всё. Каждую свою мысль и каждый обрывок знаний. Все его друзья и помощники будут разоблачены. Бывшего городского советника превратят в открытую книгу, со страницами, заполненными гимнами, славящими нашего Бога. По итогу же он будет очищен, зная, что тёмное знание, которое изучал, поможет инквизиции в отыскании, распознании и каре отступников, таких как он сам.
А его душа, попав в Рай, ещё скажет за это спасибо.
— Здравствуй, — киваю я, заходя в кабинет «Небесного Лорда», Дениса Маллистера.
Он молча указал мне на стул.
— Создал ты нам проблем, Дондаррион, — недовольно проворчал старший инквизитор, даже не силясь на приветственные любезности.
— Я отказался от своей семьи и рода, когда впустил в сердце лишь одну любовь — к господину и повелителю нашему, «Небесному Клинку», — едва заметно прищуриваю глаза. — Вы сами обещали, что теперь я стану Штормом. Как человек без привязанностей и корней.
— Ещё тогда мне стоило понять, — скрестил он руки, — что тот, кто готов так легко отказаться от самого себя, доставит нам множество проблем.
— Предавшие Бога предадут и себя, — хлёсткая фраза сорвалась будто бы сама собой.
— Но разве они предали его? — собеседник развёл руками. — Но да ладно. Не ради этого мы здесь собрались. А кое для чего другого.
— Я отыскал правду, — понять на что намекает Маллистер было несложно.
— Да-а… отыскал правду. И что мы обрели благодаря этому?