Хроники Дерини
Шрифт:
— Вы...— прошептал он, глядя на Арилана с благоговением и даже страхом.— Верить ли мне глазам своим?
Арилан кивнул, сохраняя ледяное спокойствие, и встал.
— Я — Дерини,—спокойно сказал он.
— Вы — Дерини...— повторил Кардиель.— Так значит, то, что вы говорили о Моргане и Маклайне...
— Чистая правда,— произнес Арилан,— и вам надо кое-что обдумать для себя, прежде чем принимать какие-либо решения, касающиеся Дерини.
— Дерини, Дерини,— пробормотал Кардиель, постепенно приходя в себя,— А Морган и Маклайн — они знают что-нибудь?..
Арилан покачал головой.
—
— Но если вы Дерини...
— Постарайтесь войти в мое положение,— со вздохом продолжил Арилан,— я — единственный Дерини, носивший когда-либо епископскую мантию. Единственный за двести лет. К тому же я — самый младший из двадцати двух епископов Гвиннеда, это тоже ставит меня в особое положение.— Арилан потупил взгляд.— Я представляю, о чем вы сейчас подумали: о том, что я бездействовал тогда, когда обсуждался вопрос о Дерини, и что это умножило число бед, что многие погибли от рук фанатиков вроде Лориса. Я знаю об этом и каждую ночь мысленно прошу прощения в моих молитвах.— Он поднял глаза и встретил взгляд Кардиеля, не дрогнув.— Но я верю, Томас, что терпение — величайшая добродетель. Иногда приходится платить поистине неслыханную цену, цену, противную всему твоему существу, чтобы выжить, дождаться своего часа. Я только надеюсь, что ждать осталось недолго.
Кардиель отвел глаза, не в состоянии выдержать более взгляд этих фиалковых глаз.
— Где мы? Как мы сюда попали?
— Через Переносящий Ход,— равнодушно ответил Арилан.— Он построен очень давно и проходит под полом вашей часовни.
— Как магия Дерини?
— Да.
Кардиель опустился на шкуру, обдумывая услышанное.
— Так вот куда вы исчезли из часовни, когда остались там прошлой ночью после нашего разговора? Я заглянул туда через несколько минут — вас там не было.
— Этого-то я и боялся,— кротко улыбнулся Арилан,— боялся, что вы вернетесь. К сожалению, не могу вам сказать, где я был.— Он протянул Кардиелю руку, чтобы помочь ему встать, но тот не пошевелился.
— Не можете или не хотите сказать?
— Не имею права,— с сожалением ответил Арилан,— Во всяком случае, сейчас. Потерпите еще немного вместе со мной, Томас.
— Если я правильно понял, вы находитесь под чьей-то властью?
— Есть вещи, о которых я пока не могу вам поведать,— прошептал Арилан и, все еще протягивая руку, спросил с мольбой в голосе: — Вы верите мне, Томас? Клянусь, я не обману вашего доверия.
Кардиель долго смотрел на протянутую ему руку. В его немного испуганных глазах все еще стояло удивление. Потом он подался вперед, сжал руку Арилана и с его помощью встал на ноги. Они так и стояли несколько секунд, взявшись за руки и глядя в глаза друг другу, словно надеясь там что-то прочесть. Наконец Арилан улыбнулся и похлопал Кардиеля по плечу.
— Пойдемте же, брат мой, у нас много дел нынче ночью. Если я убедил вас принять в наши ряды Моргана и Маклайна, то надо сказать им об этом, чтобы они подготовились. К тому же надо согласовать вопрос с нашими собратьями по Собору; впрочем, они, полагаю, согласятся с вами.
Кардиель беспокойным
— Вы можете так быстро перемещаться всегда, когда захотите, Денис? Извините, я, кажется, некоторое время туго соображал, мне сразу было никак не переварить всего, что я узнал.
— Ну, разумеется,— улыбнулся Арилан и снова повел Кардиеля в центр комнаты, к немного выступавшему участку пола.— Нам пора возвращаться в нашу часовню, а то стража начнет беспокоиться.
Кардиель встревоженно оглядел пол.
— Это что, и есть Переносящий Ход, о котором вы говорили?
— Он самый,— отозвался Арилан, приблизившись к Кардиелю и снова обхватив его за плечи.— Теперь расслабьтесь, я все сделаю сам. Не бойтесь. Успокойтесь, ни о чем не думайте.
— Постараюсь,—прошептал Кардиель.
Пол опять ушел у них из-под ног, и открылась темная бездна.
Часом позже Моргану и Дункану сообщили решение епископов. Нельзя сказать, что встреча была радушной: для этого обе стороны были слишком осторожны, слишком сдержанны. Беглецы так долго уже пребывали вне церкви, находясь под отлучением, что для них было вполне естественным некоторое недоверие к обоим весьма могущественным прелатам. Нужно ли добавлять, что это чувство было взаимным.
Но епископы отнеслись к ним достаточно дружелюбно — создавалось впечатление, что если они и хотят исповедовать их перед тем, как принять решение, то лишь потому, что пекутся о душевном благополучии этих заблудших детей церкви.
Кардиель был необычно молчалив и произнес всего несколько слов. Моргана это удивило, так как он помнил блестящий стиль писем, адресованных Келсону, что вышли из-под пера этого священнослужителя за последние три месяца. Епископ Дхасский лишь поглядывал на Арилана с какой-то странной мольбой во взгляде, и Морган ничего не мог понять: от этого зрелища у него почему-то волосы на затылке вставали дыбом.
Арилан, напротив, был спокоен и остроумен. Серьезность положения его, казалось, не угнетала. Сказать им он почти ничего не успел, так как вскоре все четверо уже подошли к залу, где их ожидал весь Собор, лишь бросил на ходу, что настоящие неприятности только начинаются. За дверью собрались шестеро епископов, которых предстояло убедить в невиновности и чистосердечном раскаянии обоих лордов Дерини. А позднее предстояло убедить в этом одиннадцать непреклонных епископов из Корота. И все это необходимо было сделать до начала схватки с Венцитом Торентским.
Как только все четверо вошли в комнату, раздался слабый ропот, Сивард вскрикнул, Гилберт украдкой перекрестился, ища своими бегающими свиными глазками поддержки у собратьев, и даже старый вспыльчивый Вольфрам де Бланнет, самый стойкий противник отлучения, немного побледнел. Никто из них прежде не видел настоящего, не скрывающего своего происхождения Дерини, а сразу двоих — и подавно.
Но как бы то ни было, епископы Гвиннеда были людьми благоразумными. И хотя они никогда не испытывали особо теплых чувств к Дерини вообще, сейчас они допускали, что эти двое Дерини не столько согрешили сами, сколько стали жертвой оговора. И раз они раскаялись, нужно отменить отлучение и дать им отпущение грехов.