Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга 1
Шрифт:
Кахане вскочил, как ужаленный.
— Бегин?! — крикнул он. — Этот предатель! Эта мумия, которую нужно повесить на площади Царей Израиля!
Это было уж слишком. Я Бегина знаю и люблю. И это ничтожество смеет так говорить о нем?
— Твоя идеология неотличима от нацистской, — сказал я ему. И навсегда ушел, хлопнув дверью».
12 августа 1986 года в восемь часов вечера тишину в Хевроне разорвали выстрелы и истошные вопли. Волнами накатывались вопли на улицы города, быстро заполнившиеся обезумевшими от ужаса людьми. Раздавались крики: «Кахане! Кахане! Они напали на наши дома!»
Жители Хеврона звонили в полицию и умоляли: «Приезжайте немедленно. В Хевроне начался арабский погром».
Это колеблющаяся
Получив мандат на выборах в кнессет 11-го созыва, Кахане сказал на митинге своих сторонников:
— Сегодня — ночь исхода из Египта. А начиная с завтрашнего дня мы евреи, живущие в еврейском государстве. На следующих выборах мы получим уже восемь мандатов.
Толпа завыла. Десятки рук подхватили Кахане и понесли. Не к власти и славе, как думал он, а к смерти и забвению…
АТОМНЫЙ ЩИТ ДАВИДА [39]
Скорпион
Хмурое иерусалимское утро. Идет дождь, частый, игольчатый. У серого здания останавливается полицейская машина. Трое детективов в штатском выводят из нее невысокого человека в спортивной куртке. Журналисты с телекамерами снимают почти в упор впалые щеки, острый, чуть выдвинутый вперед подбородок и лихорадочно блестящие глаза, похожие на сливы. Через несколько часов весь мир впервые увидит этого человека в сводке теленовостей.
39
«Сегодня арабы уже не сомневаются, что Израиль обладает ядерным потенциалом…» — Арабские страны, и прежде всего Египет, неоднократно пытались добиться международного контроля над ядерным реактором в Димоне и присоединения Израиля к Конвенции о нераспространении ядерного оружия. Последняя такая попытка относится к октябрю 1994 г., когда Египет внес в комиссию ООН по разоружению проект резолюции о превращении всего Ближневосточного региона в безъядерную зону. Комиссия приняла египетское предложение, но с израильской поправкой, подчеркивающей, что подобная ситуация может осуществиться лишь после достижения всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке.
Это Мордехай Вануну, человек порвавший со своей семьей, отрекшийся от веры отцов и выдавший атомные секреты Израиля.
Весь январь 1988 года шел в Иерусалиме закрытый судебный процесс по делу Вануну. Процесс не был судебным фарсом, как утверждали враги и недоброжелатели Израиля. Подсудимый отнюдь не являлся сломленной жертвой, послушно играющей отведенную ей жалкую роль. Предатель, выдававший себя за праведника, пытался дискредитировать Израиль любой ценой, даже со скамьи подсудимых.
В леденящей душу ненависти Вануну к Израилю нет ничего человеческого. Она сравнима лишь с инстинктом, заставляющим скорпиона наносить ядовитый укол.
Вануну не следует считать чудовищем. Есть в нем что-то, вызывающее жалость. Бедный маленький человек, сжигаемый честолюбием, культивировавший многочисленные свои комплексы, возненавидевший и квартал в Беер-Шеве, в котором вырос, и иешиву, где учился, и армию, не оценившую его способностей, и ашкеназийских евреев, не дававших ему продвинуться, и атомный реактор в Димоне, откуда его уволили за левые убеждения, и израильское общество, построенное на социальной несправедливости, и, наконец, свою семью, религию и государство.
Круг замкнулся. Самое ужасное — это то, что человек делает иногда со своей душой…
Приговоренный к 14 годам тюремного заключения, Вануну не смирился, не раскаялся. Он отказался дать обязательство о неразглашении секретных сведений и был на долгие годы лишен права на отпуска, переписку и свидания. Ненависть его не стала меньше с годами,
Мордехай Вануну передал в редакцию лондонской газеты «Санди Таймс» секретные материалы об израильском атомном реакторе в Димоне в сентябре 1986 года. Есть своеобразная ирония судьбы в том, что премьер-министром Израиля был тогда Шимон Перес. Три десятилетия назад, когда атомный реактор еще только создавался в Димоне, именно Перес был душой этого проекта. И это Перес, узнав, какой ущерб причинил Вануну безопасности страны, приказал начальнику Мосада: «Привези этого мерзавца в Израиль любой ценой». Что и было сделано без особых, кстати, усилий. Вануну все же не Эйхман. Но предотвратить публикацию материалов, переданных Вануну в «Санди Таймс», было уже невозможно. Какая газета откажется от сенсационного материала?
Преподнесенная «Санди таймс» сенсация оказалась лакомым блюдом для миллионов читателей. Они с удовольствием проглотили рассказ о том, как устроен и как действует реактор в Димоне, о его секретном втором отделе, о том, сколько атомных бомб имеет Израиль. Люди с интересом рассматривали фотографии, сделанные в «святая святых» реактора, и даже пополнили свое образование, кое-что узнав о плутонии и строении ядра атома.
В деле Вануну много странностей, наводящих на размышление. Как Вануну мог пронести фотоаппарат на самый секретный и охраняемый объект Израиля? Как мог выехать из страны с секретными материалами в кармане, не возбудив подозрения Службы безопасности?
А когда взорвалась заложенная Вануну мина, зачем надо было похищать его и везти в Израиль, нарушив законы дружественного государства? Не проще ли было ликвидировать предателя без излишнего шума, как это делают секретные службы всего мира?
Трудно отделаться от впечатления, что Вануну был просто слепым орудием в чьих-то руках. Его уволили не только из Ядерного центра в Димоне, но и из университета, где он был ассистентом на кафедре физики. Озлобили, лишили возможности получить другую работу. Чья-то целенаправленная воля словно выталкивала его из Израиля. Охота на Вануну началась уже после того, как он без всяких помех передал в газету весь имевшийся в его распоряжении материал о ядерном потенциале Израиля. Не исключено, что все эти загадочные странности имеют весьма простое объяснение.
Если Израиль действительно прикрыт ядерным щитом, то это, разумеется, фактор сдерживания огромного стратегического значения. Но лишь при условии, что врагам Израиля известно о существовании этого щита…
Вануну выехал из Израиля с твердым намерением продать его атомные секреты. Но он хорошо знал, чем это чревато, и боялся. Ведь не картошку же он собирался продавать. И, быть может, Вануну до сегодняшнего дня злобствовал бы себе потихоньку в Австралии и молился своему новому Богу, если бы, на свою беду, не встретил безработного колумбийского журналиста Оскара Гереро — авантюриста, параноика и любителя половить рыбку в мутной воде. Случайно познакомившись в Сиднее, в баре, они опрокинули по стаканчику и стали друзьями.
Гереро показал Вануну снимки — поддельные, конечно, — на которых он был запечатлен в обществе сильных мира сего: Брежнева и Картера, Шамира и Арафата. Доверие Вануну было завоевано, и он поведал новому приятелю о своих планах и сомнениях. Во всем можно упрекнуть Гереро, но только не в отсутствии сообразительности. Он все сразу понял.
— Старик! — кричал он бешеной скороговоркой с округлившимися от возбуждения глазами. — Это же второй Уотергейт, мировой скуп и большие деньги.
На время страх престал бередить душу Вануну, и друзья разработали план действий.