Хроники Мастера Ли и Десятого Быка. Трилогия
Шрифт:
– А розовую бумагу для письма делает эта красивая куртизанка?
– Ши Тао. Да, очень красивая, – сказала Утренняя Печаль.
Жар возвращался и возвращался. Утренняя Печаль металась в кровати, а Лунный Мальчик и принц пытались успокоить ее.
– Быстрее…еще быстрее… Где же проход? Быстрее!… Много солдат… Торопись, дорогуша…. Быстрее, к статуе ибиса…
Мастер Ли подошел к столу, уселся, вынул фляжку с вином и одним глотком осушил ее на четверть.
– Розовая бумага, сделанная Ши Тао, – проворчал
– Примерно так же, как я, и значит не слишком хорошо, – откровенно ответил Лунный Мальчик. – Десятый Бык читает в десять раз быстрее, чем мы.
Мастер Ли глотнул еще четверть. – Даже не знаю, то предположить, – пробормотал он. – Она должна уметь читать скоропись «Летящие Облака».
Он прыгнул на ноги и повернулся к принцу. – Ваша Светлость, если мы не избавимся от этого проклятого жара, он убьет ее, и я знаю одно-единственное лекарство, которое может проделать этот фокус: семечки Бомбейского колючего яблока. [57] Лунный Мальчик, я и Десятый Бык должны найти его, но при этом мы можем погибнуть.
Лунный Мальчик посмотрел на меня, потом на Мастера Ли.
– Когда мы выходим? – спросил он.
Шестнадцатая глава
57
Бомбейское колючее яблоко – индийский дурман, упоминается у Киплинга.
Нет смысла подробно расписывать все, что я думал об Утренней Печали, но в ту ночь я проснулся около полуночи и пролежал несколько часов, думая о том дня, когда она выздоровеет и Мастер Ли возьмет ее себе в жены. С задней стороны дома Мингов находится большой сарай. Теперь, когда прадедушка умер, он им не нужен. Можно его купить, укрепить, надстроить, короче, сделать из него хибарку с несколькими комнатами, для меня и для гостей – я с большим удовольствием поработал бы над домиком, и, представляя себе каждую деталь, я опять уснул.
Прежде чем отправиться за яблоками, мы остановились в Зале Единорогов, печальном комментарии к претензиям на мировую славу. Гордые сановники Династии Хань украсили все стены зала своими портретами и думали, что им будут поклоняться вечно, но сейчас Зал Единорогов лежит в развалинах, повсюду репей и чертополох. Столетия никто не чинил крышу, и дождь заливал зал. Народ растащил на дрова двери и пол, и портреты остались только потому, что на них никто не позарился.
Портрет Императора У-Ди остался невредимым, но даже льстивый придворный художник изобразил его похожим скорее на быка, чем на человека. Портрет Смеющего Принца очень походил на портрет, висевший в поместье, и там и здесь странные глаза глядели неизвестно куда. Однако Мастера Ли интересовал не принц. Он пристально разглядывал жену принца, Тоу Ван.
– Один мой друг – умерший шестьдесят лет назад – как-то рассказал мне
Юная дама, глядевшая с портрета, поражала надменной красотой, хотя я бы не сказал, сколько здесь было лести художника, а сколько жизненной правды. Волосы держались простой длинной застежкой, конец которой был отчетливо виден. Мастер Ли разглядывал его, чуть ли не сунув нос в картину.
– Да, вот что он имел в виду, – пробормотал он. – Бык, помнишь слова Сыма Цяня? Второй удар топора отколол от камня маленькую пластину, и, похоже, именно она украшает конец заколки жены Смеющего Принца. Напомни мне, чтобы я спросил ее об этом.
Мы изумленно посмотрели на него, но он больше он не сказал ни одного слова.
Когда дело касалось Утренней Печали, Лунный Мальчик не отвлекался ни на что. Он не убегал в поисках хорошеньких мальчиков, и мы двигались достаточно быстро. Через несколько дней мы остановились на гребне холма и увидели впереди крышу простого храма, который, как сказал Мастер Ли, и был нашей целью.
– Храм Лиу Линя, – сказал он. – Кто-нибудь слышал о нем?
Мы сказали, что нет.
– Мы скакали группой, но Линь был на много ли впереди нас, – сказал Мастер Ли, улыбаясь воспоминаниям молодости. – Я как сейчас вижу его тележку, запряженную двумя оленями, за ней шли двое слуг. Один нес вино, которое должно было убить Лиу Линя, а второй – заступ, чтобы закопать его прямо на месте смерти – как и положено по Конфуцианскому церемониалу. Когда я подъехал и позвал его, он приветствовал меня, раздевшись догола, и я еще успел услышать его крик, «Место моего обитания – Вселенная, а моя единственная одежда – мой дом. Почему ты хочешь войти в мои штаны?»
Мастер Ли указал на храм. – Линь решил, что люди слышат только ложь, основал Храм Иллюзий и распорядился, чтоб даже после его смерти в нем шли службы. Лунный Мальчик, может ли иллюзия убивать людей?
Лунный Мальчик пожал плечами. – Мой учитель, Лин Це-нин однажды оглушил бандита, уверив его, что в соседней комнате ревут два громадных дракона. На самом деле там не было ни одного. Звук был настолько слаб, что даже воробей бы не испугался, но бандит оглох, навсегда.
– Бык?
– Бабушка Хо однажды рассердилась на своего приемного сына, – сказал я. – Она ввела его в подобие транса, и сказала, что он упал с лестницы и сломал левую ногу. Когда он проснулся, то только посмеялся над ней, но через день его нога посинела, стала распухать, он охромел и несколько недель не мог ходить.
– Великолепно, – сказал Мастер Ли. – Мои юные друзья, я должен кое-что вам рассказать. Много лет назад я гулял и увидел Бомбейское колючее яблоко. Но я давно забыл, где это было. Кроме того мне нужно посмотреть совершенно свежим взглядом на то, что видел раньше или о чем догадывался, но не полностью понял. Короче говоря мне нужно отправиться в путешествие по собственному сознанию, и я возьму вас с собой. Нет ничего более опасного, чем внутренние путешествия. Если ваше сознание говорит вам, что копье направлено прямо вам в сердце, имеет ли значение, настоящее это копье или воображаемое?