Хроники особого отдела
Шрифт:
– Вот прихватит Василия Ивановича со службы и приедет, увидите, – уверенно сообщила всезнающая Яга. Она уже встала и собирала многочисленные тарелки.
Ксения тоже взялась ей помогать и вдруг услышала:
– Надо же! Мейсен...
– Кто? – непонятливо переспросила девушка.
– Это настоящий Мейсенский порцеллен, – внятно, но бестолково объяснил Борис. Он сделал невероятные успехи в русском языке, и теперь его все принимали за латышского стрелка...
– Тоже с помойки, – хихикнул, было, Илья и осёкся, под грозным взглядом начальства. Начальство, впрочем, долго не гневалось – слишком вкусный был завтрак. Более
– Диспозиция такая. Ксения и Елена Дмитриевна отправляются в Дом моделей. Там ждёт Анель Судакевич. С неё каждой из вас по три платья и по два костюма. И что-то там из вечернего. Короче, не маленькие, разберётесь. И чтоб красиво! Ну, а мы на хозяйстве. Илюха, тебе картошку чистить. А то разговорился мне.
***
Худояров действительно приехал. За последние два года он сильно сдал. Так что сейчас, войдя в дом, сразу одышливо огляделся в поисках дивана. Лишь немного передохнув, выпив предложенный чай, и, чуть оттаяв, заулыбался.
– Насер – президент. Асуан перекроем плотиной. И египтянам хорошо, и... эээ… о наших изысканиях никто не узнаёт. Жаль, что вы в Сфинксе не порылись.
Ян, с некоторым удивлением, посмотрел на разговорившегося генерала и пояснил:
– Это и так было не просто... Получилось, хорошо – теперь в Москве хранятся основные артефакты невероятной силы, и желать большего глупо. Да и Сфинкс надёжно закрыт и неподвластен времени.
Рашид Ибрагимович только вздохнул. Смена власти не прошла бесследно. Правда, его непосредственным руководителем стал благожелательно настроенный Иван Александрович Серов, с которым в 1946–47 гг. отдел непосредственно контактировал по «ракетной программе». Серов тогда организовывал вывоз инженеров в Советский Союз, а отдел параллельно паковал все оставшиеся от «Аненербе» документы.
Но, даже сейчас, после такой успешной операции в Африке, у генерала не было уверенности, что за ним не придут. Он сделал большой глоток почти остывшего чая и опустил глаза. Ему вдруг показалось, что на коленях, как утром, опять прыгает маленькая Лизонька. Внучке было полтора года, и генерал, потерявший на войне дочь, видел в этой малышке её продолжение. Невестка не одобряла совместного проживания в Серебряном бору, но свекр был непреклонен, и сыну пришлось смириться.
Но нет, на коленях, умильно раскрыв пасть, лежала тяжёлая собачья рожа.
– Фу! – спихнул оборотня Худояров.
– Бли-и-и-ин дай, отстанет... – послышалось из старинного зеркала, висящего напротив.
– Ёшкин кот! – вздрогнул генерал.
Рашид Ибрагимович никак не мог привыкнуть ко всем обитателям объекта. Вон, к примеру, зеркало советы дает… как с оборотнем обращаться. Это ж рехнуться, если без привычки. К тому же, Ян, словно буржуазный элемент, натащил в Контору непонятного мещанского мусора, гордо именованного «антиквариатом». Теперь, в новом современном помещении скрипели полы, а редкие гости покидали центральную базу отдела, с полным ощущением посетивших музей пионеров.
Собака оставила на брюках генерала пятно слюней и, показав белоснежный клык выгнавшему его из столовой Борису Евгеньевичу, гордо удалилась.
– А сколько Мраку лет? – вдруг поинтересовался оттирающий брюки руководитель.
– Я думаю, около двадцати пяти, самый расцвет, – услышал он.
– Эээ... а оборотни
– У них человеческий век. Но нашему парню однозначно нужна пара. Даже не представляю, где искать. Может, на Кавказе остались волчицы, способные к рождению такого потомства. Всё-таки, Азавацкие горы. Да и вообще, у нас проблема!
Рашид Ибрагимович вздрогнул. В залитом солнцем помещении потемнело. Перед глазами мелькнула картинка. «Лена, мой чемодан с самым необходимым держи всегда в прихожей...».
Он собрался с мыслями и, стараясь придать голосу как можно больше уверенности, поинтересовался:
– Какая?
– Бориса на Ксении женить надо!
На кухне загрохотало. Илюха высунул сияющую физиономию и, пояснив, что опрокинул кастрюлю с картошкой, извинился.
«Бардак! Не Особый отдел – бардак!».
Худояров так разозлился, что собрался уезжать. Вышли в лес.
Роща была наполнена яркой июньской жизнью. Ещё пели весенние песни трудолюбивые птахи, и жизнерадостно начинала грызть кору насекомоядная мелюзга. Пахло свежестью и летом. После унылых удушающих песков Египта это буйство красок одновременно успокаивало и будоражило душу. Неотступные гости генерала: подспудное раздражение с терзающей душу тревогой, постепенно растворялись в шелесте листьев и птичьем щебете…
Прогулка до машины растянулась на час. Обсуждали предстоящее мероприятие, стремительно перерастающее в трудноисполнимую задачу. Уже прощаясь, полковник пожал руку и, словно речь шла о чем-то обыденном и совершенно не имеющем ни к чему отношения, сказал:
– Рашид, нас никогда никто не тронет. Поверь. Я знаю. И успокойся. Сердце побереги. Ты мне нужен.
***
Перед обедом Илью поймали за рукав.
– Хоть намёк какой услышу, убью нахрен! – Ян был серьёзен. Илья уверенно мотнул головой и попытался улыбнуться. – Оживлю. И будешь в отделе умертвием служить! – в помещении заметно похолодало.
***
Иван Александрович Серов, совместно с Г.К. Жуковым, принимали участие в арестах по делу Л.П. Берии. Сергей Хрущев неоднократно упоминал, что отец очень благожелательно к нему относился. Что ж, назначая председателя КГБ, Никита Сергеевич не ошибся в своём выборе, остановившись на кандидатуре Серова.
Тот же являлся непосредственным организатором пересмотра дел «изменников Родины».
В 1963 году после «дела Пеньковского» был снят со всех должностей. В 1965 его исключили из КПСС и уволили в отставку.
Сидя затворником на даче, бывший генерал писал мемуары, которые, по свидетельству недовольного этим обстоятельством Ю.В. Андропова, явились продолжением дневников, начатых ещё в 1939 году. Умер так и не оправданный генерал в 1990 году.
Позже, во время ремонта, в стене гаража, его внучка Вера Серова обнаружила два чемодана с бумагами и правками деда. Во время бурных годов перестройки их активно пытался издать её муж, писатель Эдуард Хруцкий. В 2016 году историческим обществом была напечатана малым тиражом художественная книга «Записки из чемодана». Как утверждали издатели, в неё вошло не более трети имеющейся информации. Но доступа к оригиналам нет. И местонахождение подлинника засекречено. Тем не менее, по отдельным напечатанным и явно стилизованным крупицам информации, мы можем узнать не только о подлинной истории страны, но и о делах Особого Отдела.