Хроники особого отдела
Шрифт:
Глава 30
Глава 3. Дела сложные. Дела семейные
Часть 1
Тысяча девятьсот пятьдесят четвёртый, (не високосный), год ознаменовался многими событиями. К примеру, запуском в серийное массовое производство первого в СССР бытового магнитофона «Днепр-8». IBM с трудом продала 450 экземпляров первого калькулятора и транзисторы по два с половиной доллара. Были образованы Липецкая, Белгородская и Арзамасская области; правительство Джузеппе Пеллы в Италии ушло в отставку; у острова Эльба в воздухе
Весной полковник Насер стал Президентом Египта, а в Москву спецрейсом вернулся, в полном составе, Особый Отдел, который сдал под расписку в Государственное хранилище шестьдесят три опломбированных ящика, (и три цинковых гроба в придачу). Почти сразу в Ленинградской области было принято решение о строительстве экспериментальной базы Института прикладной химии у посёлка Капитолово.
В Средиземном море опять разбился самолёт. СССР вступил в ЮНЕСКО, ЦК КПСС утвердил решение о дальнейшем развитии совхозов, начале освоения целинных земель; с Австралией, (после того как сотрудник посольства Владимир Петров получил политическое убежище), были разорваны дипломатические отношения.
Мир, уверенно вставший на путь возрождения после кровавой войны, торопился жить.
***
Ксения, широко открыв глаза, вдыхала родные запахи растущей у окна резеды. Она проснулась в своей маленькой чистой комнате и, теперь, с удовольствием, слушала громкое тиканье смешных коричневых часов, отмеряющих гирьками на тонких цепочках сладкое время ничегонеделания. Вот стрелка приблизилась к полному повороту и растрепанная позеленевшая от времени медная кукушка отсчитала шесть своих «ку-ку».
Как же ещё рано! А она уже выспалась!
Очень скоро послышался цокот когтей Мрака, отправившегося на утреннюю пробежку, и покашливание дяди Бори. Это «товарищ сержант» открывал дверь наглому псу.
Весёлый ветерок принёс запах «Беломорканала». «Илюха проснулся», – улыбнулась девушка. Скоро запахнет блинами, замешенными бабушкой Ягой, клятвенно обещавшей их вчера, по случаю грандиозного успеха группы. Елена Дмитриевна была старше Ксении всего на пять лет, но вся группа называла молодую женщину только так, бабушкой. Она не обижалась...
Простые, милые домашние скрипы и стуки были нарушены звуком воды, спускаемой в унитаз. «Немец», – с досадой сжав губы, подумала Ксюша и решительно встала с кровати. Мысли о немце не давали покоя. Даже не мысли, а… то, что он был – такой.
Ещё в духоте Каира группа начала криво улыбаться, видя, какими глазами провожает статный «фриц» закутанную в никаб фигуру Ксении. Каждый раз, первым встречая её у порога, он, по-идиотски широко, распахивал свои голубые глаза и, театрально схватив за руку, старался прижать к груди. Хорошо, целовать не пытался! Ксения, отлично осознавая всю глупость происходящего, всё равно отводила глаза и опускала голову. Ладно ещё, лица при этом никто не видал! Спасибо восточным одеждам!
«Театральщина. Нелепость какая», – раздражённо вспоминала сейчас девушка, зло
Сердито фыркнув на унесшиеся неведомо куда мысли, Ксения натянула сарафан, причесалась. Посмотрела на себя в зеркало, но вместо своего лица увидела там хитрую кошачью морду, нагло ей подмигнувшую. Девушка схватила полотенце, замахнулась, но изображение усатого поганца пошло рябью, а перед ней появилась растрёпанная ведьма со стремительно чернеющим взглядом. И это неожиданно отрезвило.
– Я что, влюбилась?! – обухом ударила незваная-непрошеная мысль. – В него?! В фашиста? Да разве так может быть?.. ничего не помню, – буркнула Ксения неизвестно кому и вышла из комнаты, зло стукнув дверью.
Утро было окончательно испорчено.
***
Группа, почти в полном составе, отсутствовала в стране около двух лет. Здесь, на объекте, незаметно хозяйствовали Елена Дмитриевна с Василием Ивановичем, да Ян, почти ежемесячно прилетавший из Каира в Москву. Оладий, в свойственной только ему манере, предупредил о переменах, произошедших в их доме, но таких, какие сейчас увидела Ксения, не ожидал никто.
– Ой! – вырвалось у неё.
В местах общего пользования исчезла вся казённая мебель. На кухне, которая широкой аркой теперь соединилась со столовой, стоял громоздкий ореховый гарнитур. Грустные львиные головы венчали его по углам, а из-под скатерти, на огромном обеденном столе, мощной опорой торчали вместо ножек массивные лапы хищного зверя.
Полированный секретер с инвентарным жёлтым номером в углу и красивый книжный шкаф с раздвигающимися блестящими стёклами исчезли.
– А где мебель-то? – не выдержал вошедший следом Илья.
– Красиво, правда? Карла Андреевича Тура. Настоящая. На помойке нашёл, – послышалось от входа. Группа содрогнулась, от полученной информации, а вернувшийся после пробежки Ян любовно погладил стенку буфета.
Елена Дмитриевна обернулась на разговор и, улыбнувшись, пожала плечами. Весь её вид говорил: «смиритесь»...
Ну, если так ставится вопрос… группа воззрилась на стол с львиными лапами куда благосклонней.
Правильный настрой сделал утро куда симпатичней.
Во время завтрака все разговаривали так, будто ничего не изменилось, словно не вчера самолёт привёз из Египта загорелых до черноты и вымотанных до состояния ветоши людей.
К блинам полагалось земляничное, свеже сваренное, варенье и прошлогодний мёд. Чай исходил парком, блины пахли на весь дом, а варенье и мёд так и притягивали взгляд! Группа свободно расселась за огромным овальным столом, и все присутствующие, если бы дали себе труд задуматься над этим, то непременно ощутили себя счастливыми в это солнечное летнее утро.
– Помяните мое слово, к нам обязательно приедет Худояров, – аккуратно разрезая блин ножом, сказала Елена Дмитриевна.
– Не, – хрюкнул с набитым ртом Илья. – Воскресенье же.