Хроники последнего лета
Шрифт:
Но делать нечего, оставался последний шанс — звонок маме. Понятно, что Светлана Тихоновна на дух не переносила Рудакова и считала, что он сломал жизнь ее маленькой дочурке, но в этом случае можно было надеяться на помощь. Все-таки, больной человек и все такое…
Предчувствие оказалось верным. После двухчасового телефонного разговора, состоящего из упреков и высказываний вроде «я же предупреждала», мама согласилась спонсировать лечение нелюбимого зятя. Правда, Наташа была уверена, что основным побудительным мотивом стала появляющееся возможность после
Пришлось ехать сначала к маме в Медведково, потом в аптеку на Кузнецком Мосту, единственное, где было нужное лекарство, затем — бегом — в больницу к Рудакову, так, чтобы подгадать к обходу. Успела все, даже купить по пути мандаринов.
В больнице Наташа пообщалась с врачом, отдала упаковку с ампулами, сунула по пятисотенной двум сестрам, ходящим за Рудаковым, и после всего, уставшая, но довольная, прошла в палату к мужу.
Рудаков сидел на кровати, опершись спиной на подушки, и бойко стучал по клавиатуре ноутбука. С одной стороны это хорошо, поскольку главврач говорил, что могут из-за травмы быть проблемы с мелкой моторикой пальцев, а ничего такого не наблюдалось…
— Это что? — строго спросила Наташа.
— Здорово, Натаха, — ответил Рудаков, не отрываясь от экрана.
Вот, значит, как… Наташа подошла и захлопнула ноутбук так, что Рудаков едва успел отдернуть руки.
— Ната-а-аш!
— Все, сеанс окончен! Врач что сказал?
— Мало ли кто кому чего сказал? А ты все слушаешь!
— Не кто-то, а врач! И не что-то, а простую и понятную вещь — три недели не читать и не смотреть телевизор.
— Так я и не читаю! Я пишу, а это, заметь совсем другое дело!
— Разговорчики! — Наташа взяла компьютер и отложила на тумбочку. — Мы договаривались посмотреть новости — и все. Было такое?
— Ну, было, — вздохнул Рудаков.
— Так вот, прошу соблюдать договоренности, иначе орудие преступления будет конфисковано. Понятно?
— Куда уж понятнее…
Наташа присела на краешек кровати и взяла Рудакова за руку. Теплые мягкие пальцы сразу же сжали ее ладонь.
— Натусь! А может…
Рудаков опустился на подушках, подвинулся и похлопал по кровати рядом с собой.
— Ага, прямо сейчас! Только в душ схожу.
— Вот, значит как… — разочарованно протянул Рудаков.
— Именно так. Придется потерпеть. Тебе много чего нельзя!
— Погоди, погоди! Что у меня не пострадало, так это как раз…
— Я сказала: потерпеть, — отрезала Наташа, — я, между прочим, тоже терплю. Так что страдаем вместе.
— Хоть это радует.
— Ладно, радуйся. Как успехи на писательском фронте? — спросила Наташа, чтобы переменить тему.
— Вспомнил предложение Дискина. Есть время — почему бы не заняться нетленкой?
— Ну! Решил наследить в истории?
— Ага.
— Одобряю!
Наташа рассмеялась и взъерошила мужу волосы.
— Умничка! Дашь почитать?
— Конечно, — Рудаков кивнул в сторону компьютера, — посмотри. И заодно проверь, у меня после удара плохо
Наташа достала из сумочки розовую флешку и, держа ноутбук на коленях, скопировала файл.
— Вечерком гляну.
Она встала, наклонилась к мужу и поцеловала в губы.
— Пора. Надо еще забежать на работу. Завтра приду пораньше.
Наташа помахала ручкой и выпорхнула из палаты.
Домой Наташа пришла около семи. В большой комнате занавески не задергивались до конца, и через широкую щель пробивалась полоса пронзительного солнечного света. Это было неуютно.
Наташа раздвинула занавески и настежь распахнула окно. Но пришедший с улицы воздух оказался горячим, и к тому же с привкусом выхлопных газов. Оставаться дома не хотелось, а идти куда-либо не было сил, так что оставалось одно. Наташа скинула одежду и отправилась в душ.
И пусть живительная прохлада имеет запах хлорки, пусть ванна с плохо работающим стоком — вовсе не лагуна на коралловом острове, зато наслаждение от соприкосновения тела с водой — полное и абсолютное. Полное и абсолютное! Наташа замурлыкала от удовольствия, когда летящие из душа струйки смывали липкий пот и усталость.
Когда она вернулась в тюрбане из полотенца на голове, солнце любезно скрылось за приползшей с востока черной тучей. В комнате стало свежее, и Наташа с удовольствием упала на кровать. Полежав пару минут, не вставая, дотянулась до лежащей на полу сумочки, и вытащила планшет и флешку. Комфортное состояние разума позволяло почитать рудаковскую нетленку. Наташа перевернулась на спину, подложила под голову подушку, включила планшет и принялась читать. С самого начала…
Прочитав несколько страниц, Наташа отложила планшет. И это написал Рудаков? Судя по всему, по голове получил хорошо. Писать детективы? Да он их не читал вообще, разве только в детстве Конан-Дойля. Все больше science fiction, да и то высоколобую. А здесь… Только начало — а уже два трупа. А персонажи? Он что, в больнице начал смотреть детективные сериалы? Полюбуйтесь: главные герои — наивная девица в очках с гипертрофированной интуицией, ее друг — не очень умный, но сильный бывший спецназовец, ее подруга, глупая и стервозная… Стоп!
Ах, он мерзавец! По первым же фразам Наташа поняла, что стала прообразом именно стервы-подруги! Ну, ничего, завтра устроим такую литературную дискуссию, что мало не покажется!
Между прочим, сам по себе текст очень даже неплох. Что странно — ошибок не видно вообще. Поскольку грамотность для Рудакова была недостижимым идеалом, то Наташа заподозрила появление постороннего корректора. Это кто же там вычитывает рудаковские опусы?
Наташа вспомнила лица медсестер и санитарок и уверенно исключила их кандидатуры. Врачи? Ага, сейчас! Может, кто-то из больных? Ну да, к его палате близко не подпускают. Оставалось принять предположение, что травма инициировала в мозгу Рудакова центры, ответственные за синтаксис и пунктуацию.