Хроники последнего лета
Шрифт:
— Да, просто мечтаю об этом!
— В таком случае, вы, наверное, хотите что-то потребовать взамен?
— Конечно, — утвердительно кивнул Колхозных, — это же бизнес.
— И что же?
Для олигарха, сознательно решившего встать на путь абсолютного зла, наступил момент истины. Лоб его покрылся испариной, лицо побагровело, а правый глаз начал подергиваться.
— Чего я хочу? — медленно и зловеще спросил он. — Конечно же, власти!
— Уточните, пожалуйста: какую власть вы имеете в виду? Термин слишком общий. Я знаю, из литературы, разумеется, что просьбы
Колхозных криво усмехнулся.
— Я — человек вменяемый и не буду требовать власти над миром. Хотя бы потому, что до меня этого не дали никому. Да и манией величия не страдаю. Поэтому меня вполне устроит Россия. Безразлично название — президент, император, владыка, главное — абсолютность и непререкаемость! И величие тьмы затмит солнце!
Последние слова, скорее всего, были заготовлены заранее, но на Гофмана никакого впечатления не произвели. Напротив, он заметно поскучнел.
— Да… нечто подобное я ожидал. Никакого полета фантазии… Ну ладно, ваши пожелания я понял. А что же я… то есть дьявол получит взамен? Согласитесь — высшая власть — это немало, и требуется равноценного возмещения.
— Как что? — удивился Колхозных. — Мою бессмертную душу!
— И все?
— Что значит «все»? Разве этого мало?
— Думаю немного. Посудите сами, в полное распоряжение дьявола поступают сотни тысяч и даже миллионы душ скончавшихся грешников, и, заметьте, совершенно бесплатно. Какой же ему смысл платить несусветную цену за еще одну душу. Насколько я помню из первоисточника, все души одинаковы — царя царей или последнего бомжа. Нет?
Колхозных был не готов к подобной логике. Он беспокойно оглянулся, словно ища подсказки, потом открыл бутылку, налил в бокал и выпил залпом. Судя по острому запаху уксуса, в ней находился явно не нектар. Но возбужденный олигарх не почувствовал вкуса.
— Но ведь я буду не просто властелином этой страны! Я буду посланником и адептом тьмы! Представьте, какие черные дела можно совершить, имею такую власть?! Поля мертвецов, стены, выстроенные из черепов…
И Колхозных начал подробно и со вкусом описывать план будущих злодейств. Он очень хорошо подготовился именно к этой части разговора. Однако Гофман снова не впечатлился.
— Погодите, — прервал он монолог олигарха, — у вас, конечно, неординарная фантазия, но здесь следует включить логику. Ну, посудите сами: великие злодейства порождают множество мучеников. А куда их души направляются? Правильно, в рай. Итог: дьявол в проигрыше.
— Как?! — изумился Колхозных, — неужели великие злодейства устраивают силы света?
— Не надо рассуждать прямолинейно. Не стоит недооценивать людей — они сами способны придумать такое, что небесам и не снилось… ну, не будем отвлекаться. Одним словом, вы так и не предложили ничего, что может быть интересно дьяволу.
Тот, кто видел, как сдувается, медленно оседая на землю, большой воздушный шар, превращаясь из пузатого красавца в бесформенную груду пестрых тряпок, может представить облик господина Колхозных после таких убийственных рассуждений. Он был не в силах
Гофман немного полюбовался на страдания обманувшегося в лучших надеждах олигарха, затем поднялся, вежливо попрощался и направился к двери. На выходе остановился и вежливо спросил:
— Я воспользуюсь вашей машиной? Вызывать дежурную долго. Не возражаете?
Колхозных в ответ прохрипел что-то неразборчивое, советник воспринял это как согласие и вышел из зала.
Уже в машине, выезжая из ворот поместья, Гофман последний раз бросил взгляд на дом, больше похожий на дворец, покачал головой и негромко сказал, вторя собственным мыслям:
— Странный человек… Пытается продать то, что давно ему не принадлежит.
XVII
Наташа давно хотела связаться с Загорским, но никак не могла решиться. И не решилась бы, но ее намерения поменял неожиданный утренний звонок.
— Наталья Владимировна?
— Да.
— Это Гофман.
— Здравствуйте, я вас узнала.
— Наталья Владимировна, могу я быть откровенным?
— Конечно.
Наташа никак не ожидала такого пристального внимания со стороны администрации президента, сначала Гофман, потом Добрый-Пролёткин, теперь снова Гофман. К чему бы это?
— Наталья Владимировна, я слышал, что проблемы вашего мужа становятся все серьезнее. Верно?
— Да, — без раздумий ответила Наташа.
— Я понимаю. И вы очень расстроены?
«Странный вопрос, — подумала Наташа, — расстроена — не то слово». Однако же ответила, что да.
— Хорошо, — сказал Гофман, и ей показалось, что в его голосе звучало удовлетворение, — есть единственный способ вам помочь.
— Какой же! Говорите!
— Очень просто. Вам нужно попросить Виктора Сергеевича Загорского. Обратитесь к нему, и он не сможет отказать.
— Как попросить?
— Очень просто. Умоляйте, упрашивайте, вы же женщина.
Наташа несколько секунд молчала, затем спросила:
— Почему вы сами не можете поговорить с ним?
— Не могу. Не имею права. Но считаю своим долгом помочь вам, поэтому и даю совет.
— Спасибо… Еще один вопрос…
— Это все. Одна просьба: храните наш разговор в секрете. Всего хорошего.
В трубке послышались короткие гудки.
Наташа немного поразмыслила и достала из сумки визитную карточку Загорского. Простой кусочек картона с фамилией, именем, отчеством и номером мобильного телефона.
Загорский ответил немедленно, словно ждал звонка.
— Слушаю вас.
— Виктор Сергеевич, здравствуйте, это…
— Наташа?!
Тон, с которым он произнес имя, удивил и, признаться, обрадовал. С такими интонациями говорят, когда встречают очень близкого человека.
— Виктор Сергеевич, — Наташа собралась с духом и выпалила: — мне нужно срочно с вами встретиться!
— Выезжаю, — сразу же сказал Загорский, — где встречаемся?
Наташа растерялась. Она никак не думала, что он так быстро согласится. Хотя, что-то говорило ей, что отказа быть не должно.