Хроники старого мага. Книга 3

Величко Андрей Викторович

Ночь разорвал волчий вой. Олени шарахнулись в разные стороны от появившегося хищника. Отскочив чуть в сторону, всё стадо сгрудилось в кучу. Самцы образовали плотный круг вокруг самок с детёнышами. Туда же отпрыгнули и остальные молодые самцы, кроме того, которого Голендил уже отгонял от стада рыком и лязгом зубов. Понимая, что сегодня ему придётся бороться за свою жизнь, олень бросился в сторону, сквозь ночную тьму леса, спасаясь бегством. Вот только бежал он прямо на меня. Страсть, ярость, азарт охотника, счастье и упоение боя. Всё это вспыхнуло во мне. Я прыгнул. Даже то, что опыта у меня было мало, не помешало мне опрокинуть оленя с первого раза. Удар когтей разорвал его шею. Кровь фонтаном брызнула в ночное небо, орошая окрестности. Олень забился в конвульсиях, ускоряя свою смерть. Азарт боя стал покидать меня. Ему на смену

стало приходить понимание убийства. Я и Голендил присели рядом с умирающим животным, ожидая его последнего вздоха. Ни один из нас не стремился добить его, увеличивая его страдания. И наконец, он выдал последнее своё движение и затих. Я смотрел на это красивое и благородное животное и внутренне сожалел о содеянном. Таков мир. Чтобы мы могли выжить, это животное должно было умереть.

– Ты сильнее – прорычал Голендил – хватай его и тащи в лагерь.

Я подошёл к павшему животному. Вцепившись ему зубами в хребет шеи, я поволок его по тропе за Голендилом. Наша охота была закончена. Потянулись долгие часы пути. Олень мешал мне чувствовать запахи окружающего пространства. Это делал за меня Голендил, идущий впереди. Я же осматривал окрестности вторым видением. Моя челюсть, не привыкшая к таким нагрузкам, стала болеть. Несколько раз приходилось останавливаться и ждать, пока я отдохну. Под утро мы достигли нашей стоянки. Я так устал, что превращение для меня было не только безболезненным, но и желанным.

Сначала из-за горизонта показалась заря, а вслед за ней выглянул край солнца. Я обратился в человека ещё до их появления, а потому просто любовался этим прекрасным зрелищем. Сон мне не потребовался. Голендил был прав. Я чувствовал себя сильно отдохнувшим, словно и не охотился всю ночь в образе зверя, а спокойно спал в своей постели, да ещё и в тёплой. Внутренне я усмехнулся. Быть оборотнем мне определённо нравилось, с этой точки зрения. Можно было с этим жить, если бы это не убивало меня. Скоро поднимутся наши домовики, и мы переложим на них свежевание и заготовку мяса для похода. Мнение Голендила было однозначным, как и моё. Я понимал, что пришло время для дальнейшего пути. Мы пили ягодный напиток, сидя на брёвнах, и наслаждались моментом отдыха. Рядом лежала туша оленя, добытого нами. Можно было радоваться, вот только долго радоваться нам в то утро не дали.

Из лесной чащи, прямо по следам крови, оставшимся от туши оленя двигалась большая стая волков. Мы насчитали порядка двадцати особей. Отдых был окончен. Мы переглянулись с Голендилом. Волки пришли за нашей добычей. Вот только мы её просто так отдавать не собирались. Сражаться с ними обычным путём было нереально. Я вздохнул и стал стягивать с себя одежду. Голендил достал свой лук и начал натягивать на него тетиву. Когда я скинул с себя последнюю тряпку, он выстрелил сначала в пони, а потом в себя заклятием покрова тьмы. Переход в уставшую форму зверя был болезненным, но быстрым. Зверь был взбешён. Отдавать свою добычу кому-либо, он не собирался. Именно он полночи волок её в зубах, и теперь убьёт любого, кто позарится на его кусок. Прямо с места я кинулся в бой. Челюсть нестерпимо болела от ночной нагрузки, но моих когтей им следовало опасаться больше. Несколько крупных самцов кинулись мне наперерез. Я двигался и бил одновременно. Волки разлетелись в разные стороны, и над поляной раздался истошный визг раненых волков. Я взял первую кровь. Мимо меня пролетел огненный пучок и впился в одного из крупных волков, прыгающих на меня. Остальная стая бросилась наутёк. Мы отстояли добычу, а семь волчьих шкур стали дополнительным

Глава 4

Повозка двигалась медленно, перевозя на себе все наши вещи. Мы шли следом. Пони монотонно переставлял свои копытца по дороге, приближая нас к конечной цели нашего путешествия. Сегодня был третий день нашего пути по этой старой дороге, связывающей эльфийские города. По нашим прикидкам мы уже были близко к владениям пауков. Через каждый час я оглядывал окрестности вторым видением, стараясь заприметить опасность. Но пока ничего опасного не попадало. Я настроил своё видение на поиск пауков. Но пока что паучки попадались только мелкие. В лесу было много живности, но крупные животные перестали попадаться. Это говорило о том, что их изгнали с этой земли множество крупных хищников. Я стал искать всё, что-либо необычное. Но мир был пока спокоен. Снег ещё не пал. Хотя по утрам уже стали появляться первые

заморозки. Скоро природа должна была впасть в спячку. И пауки должны были заснуть в своих норах или пещерах на долгую зиму. Как только это произойдёт, найти их станет проблематично.

По сведениям, почерпнутым из бестиария, пауки раскидывают вокруг своих нор или пещер длинные нити паутины, с помощью которой они «слышат» окрестности. Любое колебание паутины передаётся в нору паука. По колебанию нитей он определяет, где находится его жертва. После чего он нападает. Предупреждалось, что паутина обладает сильной липкостью, а также горючестью. Прикасаться к ней категорически не рекомендовалось. На зиму, прежде чем впасть в спячку, паук сматывал свою паутину и поедал её. После чего он засыпал вход в своё логово. Весною он откапывался и откапывал свою нору по-новой. Крупные пауки делились на молодых и взрослых. Размер туловища взрослого паука достигал семи футов в длину и трёх в ширину и высоту. Он был значительно крупнее взрослого человека. Но большинство пауков до этого размера не доживали. Каннибализм среди пауков был весьма распространён. Они часто поедали себе подобных, особенно при нехватке пищи в охотничьих угодьях. Паук редко нападает на жертву крупнее себя, только если чувствует для себя опасность. Раньше опасность, исходящую от них, устраняли, уничтожая подросших особей. Им стремились не дать возможность вырасти до размеров, угрожающих человеку. Молодой паук вырабатывает сильный желудочный сок, который использует как яд, впрыскивая его в жертву при укусе своими жвалами. У взрослого паука на конце его брюха отрастает жало, на котором начинает вырабатываться особый парализующий яд. Самки пауков крупнее самцов. Они опасны тем, что начинают откладывать яйца. Молодые пауки яиц не откладывают. Поэтому территория считается условно безопасной, пока на ней не появилась крупная взрослая паучиха.

Поэтому сейчас, оглядывая окрестности, я искал норы с протянутой к ним паутиной. И пока не находил. И так продолжалось час за часом. Вокруг простирались пасторальные пейзажи. Рощи и леса, через которые проходила наша дорога, сменялись лугами, сквозь которые местами протекали ручьи и мелкие речушки. Мир жил своей жизнью. Сновали зайцы и кролики, бегали лисицы. Где-то вдалеке, на грани моего восприятия мне удалось рассмотреть стаю волков, которые сразу же стали уходить прочь, едва почуяв нас. Мимо пронеслось стадо оленей. Мы равнодушно наблюдали за ними. Желания поохотиться не возникло. Наблюдая за этими пейзажами, я практически забыл, что мы ищем на этом пути. Дорога, хотя и была заброшена, но вполне хорошо проглядывалась среди буйства растительности. И эта дорога стелилась под нашими ногами версту за верстой. Солнце уже перешло полуденную черту и стало клониться в сторону заката. Настроение было благодушным. Разбудило меня чувство опасности.

Какой-то странный колокольчик прозвонил в моём мозгу, заставив меня остановиться и напрячься. Что-то было неправильным в моём видении мира, и это забило тревогу в моём сознании. Я стоял посреди дороги и всматривался в окрестности вторым видением. Домовики, идущие за мной, остановились и стали с опаской смотреть на меня. Почувствовав ненормальность нашего поведения, остановился и Голендил, идущий впереди. Он обернулся. Некоторое время он всматривался в моё лицо, после чего задал вопрос.

– Что-то случилось?

Повернув к нему лицо, я проговорил.

– Что-то странное я почувствовал на фоне общей ауры этого леса. Что-то чужеродное.

– Где?

Я вытянул руку и указал в сторону северо-запада. Наступило молчание. Некоторое время мы смотрели друг на друга и не могли ничего предпринять. Было видно, что не только я, но и Голендил был растерян перед лицом возникшей проблемы.

– Нравится нам это или нет – наконец проговорил он, – но придётся сходить туда и осмотреться. Это далеко?

– Примерно с версту.

Меня начало немного трясти от напряжения. Голендил побледнел. Он вынул из налуча лук и всунул его под меховую безрукавку, чтобы согреть. Последнее время он делал это достаточно часто. На улице становилось прохладно, и Голендил стал согревать свой лук перед стрельбой, чтобы не сломать его.

– Ты раньше охотился на пауков? – Спросил его я.

– Нет – отрицательно мотнул он головой – это моя первая охота.

Я посмотрел на него удивлёнными глазами. Понимание того, что ни один из нас не знает правил такой охоты, наконец, коснулось моего мозга.