Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе)

Пейвер Мишель

мой

!

— Отдай его мне, — раздался чей-то тихий голос.

Торак обернулся.

Повелительница Змей стояла на скале прямо над Тораком. До нее было не более двадцати шагов. Ее лицо и руки были вымазаны священной зеленой глиной, принадлежащей племени Выдры. Она спокойно смотрела на собравшихся внизу людей с дротиками. Сама она, казалось, была начисто лишена всего человеческого, стала неуязвимой, недоступной…

По толпе пробежала дрожь:

«Пожирательница Душ… Повелительница Змей…»

— Держитесь

от меня подальше! — предупредила Сешру, простирая над толпой зеленую руку и грозя указательным пальцем. — Смерть настигнет любого, кто попытается причинить мне зло.

И столь велика была сила Пожирателей Душ, такой ужас внушала людям Повелительница Змей, что ни один человек даже не пошевелился.

— Отдай его мне, — снова сказала Сешру, глядя на Торака; голос ее звучал почти ласково, и ему показалось, что эта ласка предназначена для него одного…

Он с трудом заставил себя не смотреть в ее прекрасное, вымазанное зеленой глиной лицо.

Вдруг краем глаза Торак заметил какое-то движение. Волк, каким-то невероятным образом оказавшись прямо за спиной у Сешру, внимательно наблюдал за происходящим. Колдунья Волка не замечала, и Торак мысленно предупредил его: «Не подходи ближе!» Пожирательница Змей была слишком сильна — даже для Волка.

— Отдай его мне, — повторила Сешру.

Не в силах сопротивляться ее чарам, Торак поднял глаза и тут же забыл обо всем — о направленных на него дротиках, о Бейле и Ренн, о Фин-Кединне и о Волке. Сейчас на этом изуродованном бурей и наводнением склоне холма для него не существовало больше никого, кроме нее, Повелительницы Змей. И огненный опал вдруг стал таким горячим и тяжелым у него на ладони…

— Хорошо, — с трудом вымолвил Торак, — я отдам его тебе.

Толпа дружно охнула.

Торак медленно наклонился и положил огненный опал на камень между собой и Повелительницей Змей.

— Возьми его, — сказал он. — Он твой.

Черные губы Сешру приоткрылись в победоносной улыбке.

А Торак снова наклонился и поднял с земли увесистый кусок гранита. Глаза Повелительницы Змей расширились от ужаса: она поняла, что он хочет сделать. Но Торак, заметив, что Сешру выхватила нож и готовится прыгнуть на него, крикнул:

— Ну, что же ты? Бери его! Бери свой огненный опал!

Он видел, как Ренн, вложив в лук стрелу, прицелилась, готовясь выстрелить в собственную мать, но Бейл не дал ей этого сделать. И, выхватив оружие у нее из рук, сам прицелился и выстрелил. Торак еще успел увидеть, как Сешру, издав пронзительный вопль, упала со стрелой в груди; потом он замахнулся изо всех сил и опустил тяжелый камень на огненный опал, мгновенно превратив его в мелкие осколки.

Над окрестными холмами повисла мертвая тишина.

Кусок гранита выпал у Торака из рук, он в упор смотрел на Бейла, и тот, тяжело дыша и по-прежнему сжимая в руках лук Ренн, тоже смотрел на него.

Осколки огненного

опала, точно живые, поблескивали на земле.

И Сешру все еще тянулась к ним, извиваясь, как разрубленная пополам змея.

Ренн кинулась к ней и, схватив горсть земли вместе с осколками огненного опала, втиснула этот грязный комок ей в руку. Затем крепко сжала ее зеленые пальцы и для пущей верности еще и обмотала их куском кожи, которым раньше была обмотана ручка ножа, принадлежавшего отцу Торака.

— Вот! — выдохнула она. — Возьми! Ты получила, что хотела! И пусть огненный опал умрет вместе с тобою!

И Сешру, не сводя глаз с алого света, сочившегося сквозь ее крепко сжатые пальцы, хищно оскалилась и прошипела:

— Это… еще не конец!

Кровь ручейком стекала у нее изо рта. Глаза ее медленно стекленели. И, наконец, души покинули тело колдуньи. Постепенно погасло и красное сияние магического опала.

И Фин-Кединн, подняв свой посох, суровым голосом возвестил:

— Пожирательница Душ мертва! И пусть все будут свидетелями:

этот юноша более не считается изгнанником!

И вождь племени Волка, Махиган, после недолгого колебания согласно кивнул.

Затем кивнул отец Аки, вождь племени Кабана.

Затем Йолун, старейшина из племени Выдры.

Затем все остальные.

А Ренн все стояла на коленях возле Повелительницы Змей, все смотрела, как дождь смывает с лица этой женщины кровь и зеленую краску, и они грязными ручейками стекают на землю…

«Она слишком близко от нее сейчас, — вдруг подумалось Тораку. — Это опасно! Ведь души Сешру пока еще рядом со своей хозяйкой!»

И он, схватив мешочек со снадобьями, принадлежавший Ренн, вытряхнул на ладонь немного охры, взял Ренн за руку и, убедившись, что она все еще носит на указательном пальце свой оберег, обмакнул ее палец в охру и помог ей изобразить Метки Смерти у Сешру на лбу, на сердце и на пятках. А потом ласково обнял Ренн за плечи и увел ее подальше от трупа колдуньи. От трупа ее матери.

И вдруг толпа расступилась, кого-то пропуская к ним.

Шерсть у Волка на загривке стояла дыбом, губы были приподняты в грозном оскале. Он, настороженно ступая, подходил к телу Сешру — словно подкрадывался к чему-то такому, чего более никто видеть не мог.

Снова полил дождь, и сквозь его струи Торак увидел, как его четвероногий брат подпрыгнул, щелкнул в воздухе зубами, что-то схватил и бросился в чащу Леса, унося души Повелительницы Змей подальше от живых людей.

Глава тридцать седьмая

Стая уходила без него. Волк понимал, что так и должно быть, но ему все равно было больно.

Взрослые волки бежали гуськом, след в след за вожаком стаи, а волчата порядка не соблюдали: бегали наперегонки, задирали друг друга, с рычанием «нападали» на моховые кочки.