Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
предрассудкам и что, следовательно, она не могла подписать требуемого от ее внучки
отречения, но что она будет советовать ей согласиться с обрядами нашей религии и
публично присутствовать вместе с королем на всех религиозных церемониях и обрядах,
которые соблюдает король, оставив за собой право исполнять свои религиозные обряды
строгой замкнутости… Как только она сделается королевой Швеции, власть
императрицы над ней кончается — и, если тогда она пожелает принять лютеранскую
религию, то императрица, конечно, не будет в силах ей в этом препятствовать, но дать
на то согласия в настоящую минуту она считает положительно невозможным»205.
Надо отдать должное проницательности Штединга — к авансам Моркова он
отнесся с большим резервом.
2
В этих обстоятельствах остается только гадать, чем руководствовался регент,
поручая шведскому послу в Петербурге Штедингу летом 1795 года, в самый разгар
скандала, связанного с делом Армфельта, продолжить официальные переговоры о браке
наследного принца.
Еще более странным выглядит поведение Екатерины, с ходу согласившейся с
предложением регента.
Первый вопрос, заданный Штедингом Зубову, касался приданого великой княжны.
Князь Платон, не разобравшись в том, что опытный дипломат начинает переговоры с
самого легкого, счел слова посла добрым знаком и ответил в том смысле, что шведы будут
довольны.
Второй вопрос Штединга — о вероисповедании будущей королевы Швеции —
Зубов не то чтобы пропустил мимо ушей, он просто не придал ему серьезного значения.
Князь Платон пребывал в уверенности, что вопрос о религии был решен во время
переговоров с графом Стенбоком и посол поднимает его лишь для того, чтобы успокоить
противников России в Стокгольме. Едва ли кто-либо в Петербурге понимал, что именно в
этот момент была сделана первая из решающих ошибок, предопределивших неудачу
переговоров.
Споры возникли только тогда, когда Штединг перешел к наиболее важному пункту,
касавшемуся выдачи Армфельта, продолжавшего жить в Калуге на пенсию, назначенную ему
205 Н.В .Дризен, указ.соч., сс.363-364.
Екатериной. С русской стороны последовал резкий отказ. Штединг сообщил в Стокгольм, что
в этом пункте Екатерина никогда не уступит.
Регент, подстрекаемый Рейтергольмом, пришел в крайнее раздражение. Оставив
осторожность, он пошел на открытое столкновение. 1 ноября 1795 года, в день, когда
Густаву-Адольфу
обручении будущего короля с принцессой Луизой-Шарлоттой Мекленбург-Шверинской.
Во всех костелах Швеции было приказано молиться за здравие будущей королевы.
Французская Директория, помогавшая мекленбургскому браку, торжествовала.
Коварство герцога вызвало бурю негодования в Зимнем дворце.
«Пусть регент ненавидит меня, пусть ищет способ отмстить — в добрый час! Но
зачем он женит своего племянника на кривобокой дурнушке? Чем король заслужил такое
жестокое наказание? Ведь он думал жениться на невесте, о красоте которой вся Европа
говорит в один голос», —недоумевала Екатерина.
В Мекленбург были отправлены тайные агенты русского двора с целью расстроить
готовящийся брак.
Однако планы регента не осуществились совсем по другой причине. Глубоко
уязвленный тем, что переговоры об обручении были затеяны без совета с ним, Густав-
Адольф впервые пошел против воли своего опекуна, публично заявив, что вступит в брак
только после того, как станет королем.
Тем не менее, по настоянию регента, желавшего досадить Екатерине, в Петербург
был направлен граф Шверин с извещением о предстоящей помолвке. Шверина встретили
на подъезде к Выборгу и без лишних церемоний развернули обратно. Впоследствии,
остыв, Екатерина называла это «женским капризом».
Отношения между Россией и Швецией к началу 1796 года обострились до
крайности. В большую силу при шведском дворе вошел посланник Французской
Республики Леок.
В январе 1796 года Суворов провел смотр русских войск в Финляндии, на границе
со Швецией. Зубовым была заготовлена дипломатическая нота для рассылки по
европейским дворам, в которой регент обвинялся во всех смертных грехах: от тайных
сношений с французскими якобинцами до убийства своего брата Густава III. Безбородко,
едва ли не единственный, кроме Остермана, кто сохранял в эти дни остатки здравого
смысла, всерьез опасался, что Зубов может подтолкнуть Екатерину к открытию военных
действий.
3
До войны, к счастью, не дошло, но дипломатам пришлось потрудиться изрядно. В
шведскую столицу был направлен Андрей Яковлевич Будберг, заслуженный генерал,
преподававший великим князьям военные науки. По ряду причин Будберг пользовался
неограниченным доверием Екатерины. Выходец из старинного эстляндского рода,
обладавшего обширными связями в Германии и Швеции, он еще в 1782 году успешно
выполнил деликатное поручение императрицы, связанное с устройством на русскую