Хронос
Шрифт:
— Нет, отец, нет! Ты совершаешь ошибку! Я не предавал тебя. Не предавал! — вопила истощенная фигура могучего кузнеца, медленно исчезая в камне.
— Это мое решение! — прогремел голос. — Ни ты, и никто другой не смеют оспаривать его! — Гефест еще что то говорил, через слово умоляя Зевса не заковывать его на дне морском, но ничего не помогало, и бог все погружался и погружался в мраморный пол, раскалывая его на куски, погружаясь все ниже и ниже. Вскоре его голова скрылась под слоем пыли и осколков мрамора, а сам пол стал стремительно восстанавливаться и приобретать прежний идеальный вид. За медленным погребением своего брата смотрела Артемида, и еле сдерживала улыбку.
— А теперь приведи мне, наконец,
— Ты меня звал, отец? — проговорил появившейся в зале Арес, который, как всегда, был облачен в поблескивающий панцирь.
Посмотрев на него, Зевс еле сдержался, чтобы не превратить его кровь в кипящее масло, а тело не пригвоздить железными колами к той же горе, к которой он приковал Прометея. Но он сдержался и медленно заговорил.
— Арес, что ты знаешь вот об этом? — спросил верховный бог и кинул ему в руку наконечник стрелы. Тот поймал его и стал осматривать.
— Это наконечник из того оружия, что создал Гефест для убийства вражеских богов нашими полубогами, — ответил Арес и вернул отцу.
— Хорошо. И знаешь, где мы нашли его? — спросил Зевс, поймав наконечник и, сжав кулак, раскрошил его в пыль.
— И знать не могу, о, великий Зевс, — ответил Арес. «Великий Зевс» — повторил про себя Зевс, и его вновь обуяла ярость от этой фальши и вранья.
— Его нашли на том поле боя, на котором погиб Геракл. Но с вами тогда не было полубогов, так откуда же там взялся этот наконечник? Точнее, наконечники, — задал вопрос Зевс.
Арес при этом не изменился в лице, но внутри он растерялся. «Наконечники? Какие наконечники?» — спрашивал он себя. В пылу битвы он мог использовать разное оружие, но все оно было его оружием, и после ухода с поля битвы рассыпалось в песок, не доставаясь людям.
— Я не знаю, отец, как они оказались там.
— Да? Хорошо, тогда вот тебе еще вопрос. Два года назад Гермес прибыл к Гефесту взять куб с этим самым оружием. Но я знаю, что это был не он. Не Гермес. Но, знаешь, что еще я знаю?
— Что же? — спросил Арес, готовый в любую секунду вступить в бой, поскольку он чувствовал, что добром это не кончится. «Ох, как же давно я не проливал кровь на Олимпе», — подумал он.
— А то, сын мой, — произнес Зевс, и Арес почувствовал, как под полом что — то стало скрестись, — что аура божественной силы Гермеса была такой же, как у тебя! — внезапно из мраморного пола вылетели чёрные цепи. Но Арес был готов к подобному, и за секунду до этого в его руке появился клинок, и он, развернувшись, одним взмахом перерубил цепь пополам. Вторая, было, хотела уйти в сторону, но не успела, и Арес так же разрубил ее. Оставшиеся две, словно змеи, стали ползать по мраморному полу, подбираясь к ногам бога войны. Он, было, хотел сделать выпад, но цепи опередили его и выпрыгнули вперед, обвив обе руки бога. Но тот не растерялся. Внезапно клинок в его руке испарился, а на его месте появился
— Отец, поверь мне, я не крал орудия, — произнес Арес, выкинув в сторону камень. Тот тут же испарился, а лед мгновенно исчез.
— Не крал? Не крал?! — спрашивал отец, и весь зал стал стремительно темнеть, а глаза Зевса светиться чисто белым светом. — Рваные раны Геракла не были следами когтей старухи, не так ли!? — медленно проговорил Зевс и его тело, которое было одето в белоснежную тунику, стало покрываться черным, как смоль, панцирем, сплетенным из веток деревьев, растущих у берегов Стикса.
— Нет, отец, я не врал тебе. Я бы никогда не предал Олимп, — сказал Арес, а тем временем его панцирь стремительно начал белеть.
— Ты предал меня, ты предал весь Олимп! — проговорил Зевс, и его кончики пальцев стали выпускать мелкие разряды чистейшей энергии в смеси с плазмой, которая есть разве что ещё в центре солнца. Артемида же не собиралась стоять в стороне и уже нацелила свой лук на Ареса, готовая пронзить его голову в любой момент. Зал Олимпа содрогался от нарастающей силы богов. Бог войны готовился схлестнуться в битве со своим отцом, и тут перед ним вновь стали проноситься воспоминания того видения, где он убивал своего отца. Но тут внезапно двери зала резко распахнулись, и сгустившийся мрак прорезал яркий свет и звонкий голос.
— Отец, остановись!
— Ты? — произнес Арес.
— Кто ты? — спросил Зевс, посмотрев на внезапного гостя.
— Как кто, уже не узнаешь меня, отец? Это же я, Геракл, твой сын, — проговорил тот и широко улыбнулся.
— Нет, это не можешь быть ты! — уверенно заявил Арес. — Твое тело было погребено в Тартар, а сам ты погиб от рук той старухи. Ты не мог выжить!
— Но, как видишь, это я, — не согласился Геракл.
— Арес прав. Я лично сжег тело своего сына, — произнес Зевс и повернулся к Гераклу. Молнии меж его пальцев все так же изредка проскакивали. Арес так же повернулся к пришедшему богу, готовый пуститься в битву. И теперь осталось узнать, кто же ты?
— Я твой сын, Зевс. Посмотри на мою ауру божественной силы. Это я, — проговорил он.
Зевс же, не расслабляясь ни на секунду, стал вглядываться в ауру Геракла. Верховный бог не мог поверить свои глазам. Это была сила Геракла. Но внезапную радость омрачило понимание, что это может быть очередной трюк, как произошло с Гермесом, и он не спешил доверять ауре. Теперь даже она не доказательство, с легкой грустью подумал Зевс, не отводя взгляда. Он все ожидал увидеть следы кого-то другого. Боги, способные менять свой облик, были не редкостью. Такие были в рядах всех врагов Зевса. Но даже боги не способны повторить ауру другого бога. Лишь изменить свою, но не более, и то не навсегда. Хотя во что сейчас можно верить точно, думал Зевс, и на секунду позавидовал смертным, которые безмолвно верят, что какой — то очередной бог решит проблему, которую им не решить. Но он тут же отбросил эту мысль в сторону.
«Нет, я бог, а они всего лишь смертные! Грязь на моей ступне. Каждый их вздох — это мой дар, так что завидовать тут нечему», — подумал Зевс.
Шли минуты и ничего не менялось. Аура как была, так осталась без изменений. Это была аура Геракла, почти такая же, как и у него.
— Сын, это ты? — тихо спросил Зевс.
— Да отец. Это я, — кивнул Геракл. — Но я понимаю, почему ты не доверяешь мне, потому вот, сам все посмотри, — проговорил он и самолично вырвал свой глаз и отдал его Зевсу. Тот, взяв его, тут же сжал в кулаке, и после того, как серебряный свет исчез, всего на мгновение открыл глаза, а после тут же закрыл.