Хронос

Valdemar Lunar

— Чертовы русские свиньи!!! Вам не победить нас!! Мы вас сильнее и лучше. Вы, жалкие недолюди! — говорил он без остановки, часто брызгая слюной. Иван долго этого терпеть не стал и, прижав тряпку ко рту нациста, взял первую попавшуюся палочку и принялся ковырять ею в пулевой ране на руке немца. Тот, взвыл от боли, попытался вырваться, но веревки прочно связывали его.

— Не ори. А то и так в ушах от свиста пуль так и звенит, — произнес командир. — Ты кто у нас будешь? Карл Маркс? — и перестав ковыряться в ране, убрал тряпку ото рта пленного.

— Сволочь русская! Урод! — говорил немец, но,

увидев, что командир вновь поднес тряпку ко рту быстро залепетал. — Не надо! Я скажу! Я Гертруд Альбрехт.

— Отлично. И как я понимаю ты у нас нацист? — улыбаясь кровожадной улыбкой, спросил Иван.

— Я-я… — дрожа от страха, произнес немец, то и дело смотря на русских солдат вокруг. — Простите, я-я понял, что вы русские. Но как вас зовут? — спросил он, желая наладить дружественный контакт.

— Я кто? Я Мойша Рубинштейн! Оценил юмор ситуации?! Только таки не гадь в мою светлую душу! — произнес командир, смотря на врага, который стал еще больше трястись, понимая, как же сильно он попал. Тима знал, что командир чистой воды врет, имя у него другое. Но он не желал прекращать экзекуцию.

— Мне… мне о-оч-чень жааль, что получилось ттак с ев-вреям-ми… — проговорил Гертруд.

— Ах, тебе жаль!

— Я, я просто хочу, чтоб вы знали, я в-выппол-лнял при-ик-каказ. Я в-вообще хотел как л-лучше, — говорил, заикаясь, тот и чуть ли не рыдал. Тут же Иван воткнул ему палку прямо в рану, отчего нацист взвыл.

Глава 29

— Ой, извини пожалуйста! Я перебил тебя?! Случайно рука дернулась. Ты вроде говорил, что хотел, как лучше!? — спросил командир. — А теперь скажи мне, как я выгляжу?

— Что?! — спросил Гертруд, и Иван моментально ударил его ботинком по животу.

— Ты из какой страны?!

— Что?

— Я не знаю такой страны Что! В Что говорят по-русски.

— Что?! — не понимал немец.

— Русский, гнида! Ты говоришь на нем?!

— Я-я, — закивал он.

— Так вот, я похож на туалет?!

— Что?! умоляюще проговорил немец, уже откровенно рыдая.

— Ну, давай! Давай! Скажи еще раз «что»! Давай, у меня был сегодня не самый лучший день! — затараторил командир, направив дуло пистолета прямо на фашиста. — Как я выгляжу?!

— В-вы, высокий, черноволосый, с пистолетом, — заговорил немец.

— Я похож на туалет?!

— Что?! — тут же прозвучал выстрел, и немец схватился за вторую руку.

— Я похож на туалет?! — чуть ли не по слогам повторил командир.

— Найн!!!

— Так какого черта ты пытаешься нассать мне в уши!? Говори, ты один в лесу?

— Найн! Есть отряд! В двух километрах к северу от меня.

— Вы захватили связиста в плен? — спросил Иван.

— Чт… — было хотел сказать немец, но вовремя замолчал и через секунду ответил, — да! Мы захватили связиста! Он жив и с-с ним в-все в порядке.

— Хм, хорошо. Далее, — продолжил командир, закончив издеваться над врагом, и начал проводить допрос. И, смотря на это, Тим не мог понять одного. Ему не было противно при виде того, что делал командир. Нет, он почему-то чувствовал необъяснимое желание помочь ему в этом. Наказать врагов, которые посягнули на его землю в славной битве! Покарать их. Ведь хороший фашист — это мертвый

фашист! И командир словно прочитал его мысли. Как только он выведал у фашиста все что хотел, замолчал, обдумывая полученную информацию. После чего посмотрел Гертруду прямо в глаза.

— Знаешь, народ у нас богат на выдумку, и кое-что я, пожалуй, повторю. Есть одна мудрость, надеюсь, ты не против? Так вот, есть такая поговорка в народе: «Хороший фашист — это мертвый фашист», — сказал он, и немец только и успел вскрикнуть, как его грудь пробила пуля.

Иван же стоял и смотрел на то, как легкий дымок, вырвавшийся из ствола, растворялся в лесном воздухе.

— Все, идем, — проговорил он, и убрав пистолет, пошел вперед. Остальные засеменили за ним, как и Тим. Пройдя мимо мертвого фашиста он спросил.

— А прятать тело не будем?

— А что толку? Все равно выстрелы слышали далеко отсюда, так что без разницы, — отмахнулся один из солдат. — Эх, жаль, что раньше не заметили гада.

— Это да, — кивнул другой, и в воздухе вновь повисло полное молчание, которое изредка нарушалось треском ломающихся под твёрдой подошвой веток. Тимофей же не слушал этого, погрузившись в свои мысли. Прокручивая в голове тот момент, когда фашист лишился жизни, он пытался найти в себе жалость к тому, что человеческая жизнь была утеряна. Ведь как учат в 21 веке? Жизнь бесценна. Смертные казни не в счет. У всех есть право на жизнь. И, значит, он должен был хотя бы устрашиться того, что кого-то лишили жизни, он ведь не маньяк. Но нет. У парня и глаз не дернулся от этого. Ни капли жалости. Ниче-го. Абсолютно! Осознав это, Тима на пару мгновений испуганно осмотрелся по сторонам, но все же нашел в себе силы собраться. «Ты на войне, тряпка! Так будь мужиком!» — приказал он сам себе и поправил пистолет-пулемет.

Вскоре, когда лес стал постепенно редеть, отряд вышел на небольшую пустую поляну. Чуть желтоватая трава, с пробегающими жуками, и окружающими ее жиденькими деревьями и еще более жиденькими кустиками царила тут. «И зачем мы тут?» — спросил сам себя парень. Но внезапно командир поднял руку вверх с растопыренной пятерней, после чего опустил ее и встал, словно при параде. «А это зачем?» — подумал парень, и тут услышал шуршание в кустах, чуть поодаль себя средь кустов. Тут же несколько солдат направили на них свое орудие, и Тима был в их числе. Ну, давай, покажись, ухмыльнулся Тимофей, готовый выстрелить в любой момент. Но вместо фашистов из кустов показалась пара солдат из группы «А». Словно ниоткуда стали появляться советские бойцы, местами измазанные грязью и прилипшими листьями. Они тут были все время, с удивлением понял Тим.

— Ну что, узнали? — спросил сержант Афанасий, командир группы «А» у Ивана.

— Небольшой отряд в количестве семи человек к северо-западу от нас в нескольких километрах. Они захватили нашего связиста, и, скорее всего, уже ожидают нас, — тут же отрапортовал он.

— Ясно. Стрельбу, как я понимаю, поднял немчура, верно? — спросил Афанасий.

— Так точно, товарищ сержант.

— Ясно, момент упущен. Хорошо. Тогда поработаем вот как, — проговорил он, и они стали что-то обсуждать. Остальные же солдаты не сидели сложа руки, а принялись часто озираться по сторонам, контролируя местность.