Хрустальная пирамида
Шрифт:
— Ладно, я с вами прощаюсь. Нужно присутствовать на вскрытии трупа. А сейчас я должен сказать только одно: мы еще многое узнаем, но только после вскрытия.
— Ты о чем?
— Весь труп покрыт угольной пылью.
— Угольной? Почему?
— Не знаю. И не только труп. На простынях ее тоже много. Я просто ее заметил, а вот откуда она — не знаю.
Начальник полиции молчал. За свою долгую службу он впервые услышал такой доклад от коронера.
— Может быть, как-то попал дым из какой-нибудь трубы? — пробормотал
— Внутрь комнаты? Я сейчас не могу ничего утверждать, но это была очень странная смерть. Такой странной смертью мог умереть только член клана Алексонов из Филадельфии. Рекомендую опечатать эту комнату и никого сюда не пускать. Я чувствую, что ключ к этой загадочной смерти находится в комнате, она будет очень важна для расследования. Но это уже не мое дело. Счастливо оставаться.
Держа черный портфель под мышкой, коронер повернулся своей сутулой спиной, собираясь уйти.
— Подожди, Чарли. Что значит — странная смерть? — спросил Декстер.
— Пока ничего определенного сказать не могу. То есть сейчас сказать могу очень немного.
— Пусть немного. Говори все, что можешь, — напирал начальник полиции, словно на подозреваемого.
— Подожди хотя бы до вскрытия.
— Не могу ждать. Здесь нет телефона. Патрульная машина тоже очень далеко. Мне сейчас надо заниматься допросом такого количества людей, что голова идет кругом. Не зная, что это было — убийство или самоубийство, — допрашивать их невозможно.
Это, в общем, было логично.
— Ты хочешь, чтобы я решил, убийство это или самоубийство? — спросил Чарли Рупертон с удивлением. — Зайди в комнату. Она вся из камня; есть только маленькие окна, затянутые решетками. Дверь как у сейфа, большая, крепкая, нет ни малейшей щели. К тому же и замочной скважины нет. Окна накрепко закрыты стеклом или тканью. И в этой комнате, запертой на засов, который можно двигать только изнутри, лежит мертвый человек. Это ты должен определить, убийство это или самоубийство. Не я.
— Если послушать то, что ты сказал, получается, что счесть это убийством может только дурак.
— Ты ведь тоже так думаешь, Декстер. Не будь я патологоанатомом, я бы тоже так сказал.
— Что ты имеешь в виду?
— Я ведь говорил, что смерть странная, нет? Он умер смертью, не поддающейся логике.
— Какой логике она не соответствует? — раздраженно крикнул начальник полиции.
— Может, вы считаете меня каким-то комиком — и пусть даже я так и выгляжу, — но сам я считаю себя ученым и говорю только о достоверных фактах. Поскольку на трупе нет никаких внешних травм, о нем можно точно сказать, что он не был зарезан холодным оружием и не был убит ударом тупого предмета.
— Гм, но ведь это не исключает возможности самоубийства? — вставил Декстер.
— Не было и удушения руками или веревкой. На трупе нет ни странгуляционной борозды, ни других видимых признаков смерти от удушья.
— Гм.
—
— Почему?
— Не хотел говорить, но дело в том, что умерший наглотался воды.
— Что?! — закричал Декстер. — Ты что такое говоришь? Ты не со спиртным перепутал?
— Вода, вода, не спиртное. Он наглотался воды. А раз это совершенно очевидно, надо очень здорово поломать голову, чтобы придумать другую причину смерти.
— Ты хочешь сказать…
— Именно, это утопление. Я хотел сказать это тебе с полной уверенностью после вскрытия. Но здесь не может быть ошибки. Восемьдесят девять процентов — такова вероятность, что это труп утопленника. Он умер, имея внутри огромное количество воды.
Рупертон говорил совершенно спокойно.
— Чарли, не говори глупостей! Только… подожди, а что это за вода?
— У меня еще нет ее анализа. Но на губах и ноздрях мистера Алексона имеются следы соли. Следовательно…
— Чарли, ты шутишь!
— Я всегда воспринимаю смерть человека как серьезный факт, поэтому никогда не шучу по этому поводу. Поэтому и не хотел ничего говорить до получения полной ясности. Да, Дик, это морская вода. Это может тебе не нравиться, но мистер Алексон утонул в морской воде. Умер, наглотавшись морской воды. Хоть он и находился в комнате, запертой на засов изнутри, это не самоубийство. Ведь не мог же он спуститься к морю, нырнуть в него и утопиться, а потом снова подняться сюда по лестнице, закрыться в комнате и задвинуть засов. Следовательно, самоубийство невозможно.
— Ну, Чарли, перестань! Ты разве не знаешь, что здесь седьмой этаж? Не морское дно! Если забыл, вспомни — мы на самом верху башни! Как здесь можно утонуть?!
— Да не знаю я! На этом прощаюсь. Больше до вскрытия ничего не скажу, даже под дулом пистолета. Вряд ли мне в жизни придется еще раз говорить что-то подобное. В паршивое дело ты ввязался, Дик, сочувствую… Ну, пока!
Декстер Гордон, что-то бормоча про себя, уставился на Рикки Сполдинга. Тот ответил ему тем же. Стало ясно, что их недавние препирательства потеряли всякий смысл.
Оба следователя, вытянув руки, одновременно толкнули дверь. Трупа там уже не было — на каменном полу остался только очерченный белой лентой человеческий силуэт, — но перед глазами всех, присутствовавших в комнате, живо предстал облик бизнесмена, распластавшегося на полу в странной позе плывущего человека.
Пирамида, Америка — 10
Прочесав комнаты на всех этажах башни, полиция добралась до пирамиды. Ни в одной из комнат никаких подозрительных следов не обнаружили.