Хрустальная сосна
Шрифт:
– Конечно не разговаривали, - грустно усмехнулась Ольга, глядя сверху из-под нависших черных волос.
– Ты же другими увлечен был. Интеллектуалками, с которыми можно вести умные разговоры. А я…
– Ну ты, положим, тоже времени зря не теряла, - ответил я, чувствуя, что мне опять стало лучше.
– А… Ты про Сашку…- Ольга вздохнула.
– Ну это так… Я для него полевая партнерша, не более.
– Как так?
– я искренне удивился.
– Он же мне… Он же сам говорил…
Что у вас… Что вы жениться решили после колхоза…
– "Решили", - невесело передразнила она.
–
– А мне казалось - очень даже нужна, - серьезно возразил я.
– И ему так кажется. А нужна я ему лишь для того, чтоб мною у костра вертеть и перед другими красоваться - глядите все, какой я ловкий танцор, как у меня все получается. Больше-то не с кем.
– Даже так?
– Именно так. Впрочем, он ничем не хуже других. Все мужики точно такие же. Им лишь бы свою амбицию удовлетворить да еще по возможности перепихнуться в тот момент, когда захочется… и сможется. Вот ты -другой.*Настоящий*.
– Господи, да откуда ты все-таки знаешь, какой именно? Настоящий или искусственный.
– Я не знаю, а просто вижу. Женщине глаза все заменяют… К тому же я не такая дура, как прочие, хоть иные так не считают… Я попытался вставить слово, но она не дала говорить.
– Да знаю, что ты скажешь. Но ведь признайся, до сегодняшнего вечера ты меня воспринимал не иначе, как Лавровскую партнершу. И подстилку заодно, так?
Я промолчал.
– Знаю, что так. И не твоя в этом вина. Потому что я сама себя так веду.
Потому что мне все равно. И скучно и надоело все до чертиков. Потому что я вижу все насквозь… Ты ведь знаешь, мне уже тридцать лет и я немало повидала.
– Не может быть!
– искренне удивился я, представляя тридцать лет каким-то рубежом, за которым происходят серьезные изменения.
– Да, тридцать. Честно говоря, уже тридцать два… Просто я хорошо сохранилась, потому что домашней работой не обременена. И вообще ничем не обременена… Муж старше на двадцать лет, дом обустроен, поскольку он у меня очень большой начальник. Детей, сам понимаешь, при таком раскладе, не предвидится… Вот я и могу содержать себя в порядке… В принципе мне и работа не нужна. Но работаю, потому что дома скучно. И, конечно, в колхоз запросто могла не ехать. Но поехала. Тоже от скуки…
Ольга покачала головой, глядя куда-то в сторону. Я вздохнул, забыв даже о своей руке. Признания удивляли и делали ее неожиданно близкой…
– И не нужен мне Лавров твой. И я ему не нужна… - она усмехнулась так горько, что возле губ мелькнули две резкие складочки.
– Впрочем, мужу своему я тоже не нужна… Ну нет - нужна, конечно. Как красивая кукла, которой можно перед друзьями выпендриться или на какой-нибудь закрытый банкет привести. Вот, мол, глядите, какой я еще о-го-го… А так… Ни я ему не нужна, ни он мне в общем-то не нужен… Никто мне не нужен… Тем более, такой дешевый выпендрежник и неудачник, как твой Лавров.
Ольга снова провела ладонью по моей груди.
– Вот за тебя я бы с удовольствием замуж пошла. Если бы позвал - хоть прямо сейчас… Потому что ты мне нужен. И я, кажется, тоже могла бы быть небе нужна…Наверное…
–
– Ну да. Инна, кажется.
– Да, а откуда ты знаешь?…
– Ты меня только что так назвал. Когда я вернулась, а ты лежал с закрытыми глазами… Ладно, не смущайся, все нормально… Ты, наверное, очень ее любишь?
Я кивнул.
– А какая хоть она, опиши?
– Роста почти как ты, чуть пониже. Стройная. С длинными светлыми волосами, - скупо ответил я.
– Она тебя в городе встретит?
– Нет, - удивляясь себе, я сказал чистую правду.
– Она в экспедиции.
Вернется не скоро.
– Слушай…- пробормотала Ольга.
– А хочешь… Хочешь я сейчас с тобой уеду? В поликлинику тебя отведу, и куда там еще надо… А то ты ведь не дойдешь один…
– Прямо так, в купальнике?- через силу улыбнулся я, словно это было единственным и главным препятствием.
Мне - хотя и не думал ни о чем подобном - стоило невероятных усилий сразу не сказать "да" и перестать бояться одиночества…
– Доедем так, в городе что-нибудь найду переодеться…
– А машина? А вообще?
– Да хрен-то с ней, с этой машиной и с этим колхозом. Плевала я на все это желтой тряпочкой. Пусть хоть из НИИ уволят - мне все равно… Я молчал, потрясенный таким желанием быть со мной. Мне очень сильно хотелось согласиться. Словно раненная рука переменила собственное отношение к жизни. Уехать сейчас с Ольгой, привести ее домой, одеть в какие-нибудь Иннины тряпки… Она, кажется, всерьез хочет мне помочь и я ей не безразличен… Но она-то мне совершенно безразлична. Абсолютно - даже сейчас, когда я прижимаюсь к ней и она готова на все и сама предложила себя мне. Но может, это неважно? Может, главное, что ей нужен я - а потом что-то изменится и во мне? Сейчас это казалось почти реальным. Но… Но ведь рано или поздно вернется из экспедиции Инна, которой я тоже нужен… По крайней мере, я в это верил…
Я грустно и без слов глядел на нее.
– Ладно, - вздохнула Ольга.
– Иного я от тебя и не ожидала… Ты настоящий мужчина… Кремень, одно слово. Хотя… Она замолчала, не договорив.
– Спасибо тебе… за все, - тихо сказал я.
– А теперь, пожалуй, поезжай. Не то в самом деле хватятся. До электрички час с небольшим, я уж как-нибудь дождусь…
– Сейчас поеду, - невнятно проговорила она.
– Только еще немножко с тобой посижу…
И я вдруг почувствовал, как на мою горячую кожу упало что-то еще более горячее. Она плачет… - с изумлением понял я.
– Из-за меня… Или по мне… Скорее всего, по своей устроенной с виду, но безрадостной жизни…
Высвободив здоровую руку, я наконец осторожно коснулся ее волос.
Жесткие на вид, они оказались мягкими, почти шелковистыми.
Ольга вытерла глаза кулаками, продолжая молча смотреть на меня.
– Слушай, - сказал я, ни с того ни с сего вспомнив недавнюю картину.
– Ты недавно спала у костра, в спальнике… немного раздетая… Я встал рано утром, и случайно увидел, что…
– А, понятно!
– Ольга рассмеялась сквозь не до конца ушедшие слезы.
– Тебе показалось, что меня кто-то разрисовал из хулиганских побуждений, да?