Хулиган и все-все-все
Шрифт:
— Почему?
— Потому что в любой момент может прилететь дракон.
— Но он может прилететь когда угодно и к кому угодно! — возразил Гарри.
— Какой смышленый парень! — умилился Венгерец. — Именно об этом я и подумал, когда решил стать поэтом и съесть овцу: смерть где-то рядом!
— Да уж, вот они — творческие звери! — всё похлопывал хвостом Венгерец, отчего земля под Гарри уже сотрясалась. — Смерть им портит жизнь, а страдание приносит усладу.
— Убива-ать и пла-ака-ть, — поддержал зелёный.
Тут Гарри снова просунул между этими двумя свою любопытную морду:
— А вы плачете только над овцами, сэр? — обратился он к Венгерцу.
— Над этой лошадью я бы тоже поплакал, — уверил тот.
Но всё же он не показался Гарри сентиментальным (в отличие от Валлийца).
Тем вечером они ещё много о чём говорили. Драконы читали свои стихи, учили Гарри рифмовать строчки, рассказывали о далёких краях и о своих долгих жизнях. В конце концов, Гарри подумал, что так ему нравится больше: безо всяких принцесс и принцев. А как вкусно пахло! Мокрыми листьями, шишками, каштанами, завалявшимися в золе…
Гарри почти забыл, кто он и как оказался в такой компании, но вдруг на него навалились оковы, по спине зашлёпали заклинания, а на мордах друзей появилось новое, неизвестное выражение: ярости.
Итак, очень скоро на шею Валлийца закинули цепь, верный товарищ его не захотел улетать и лишь плевался огнём на волшебников, а Гарри тем временем согнулся в клетке, кажется, плача.
И сапоги из драконьей кожи затоптали костёр из шишек.
И разлетелись, наконец, все светлячки.
Разве таково счастье для всех мальчишек?..
<p align="center">
* * *
Если от других вагонов тянуло запахом дыма и палёной шерсти, то здесь будто раскинулся хвойный лес. Гарри вдохнул глубже и почувствовал удовольствие: он вспомнил весь этот волшебный вечер в кругу у костра.
Внутри вагона было, по-видимому, очень темно, и свет из проёма падал
— Рад снова видеть, парень!
— И я, сэр.
— Откуда едешь?
Валлиец спросил это так, словно не знакомился раньше с Гарри, и теперь тот сидел напротив него в купе, цедя чай и читая газету.
— Из Хогвартса, — всё же ответил мальчик. — А вы, сэр?
— Слыхали, коллега? — проигнорировал его зелёный, обернувшись к другому углу. — В Хогвартсе теперь драконы!
— Были, — заметил Венгерец, и Гарри смог разглядеть, как посверкивает его чешуя. — Лучше бы они выманили того червяка наружу и расправились с ним, а не трогали наш молодняк. Как вы считаете?
— Я считаю, что давно не был в Румынии, коллега. Не навещал моих близких.
— А я не навещал своих дальних.
— Тогда это очень мило, что нас решили подбросить, не так ли?
Но Гарри всё же показалось, что драконы взгрустнули. Да и он — вместе с ними. Особенно защемило, когда поезд тронулся и понёсся куда-то прочь.
«Что я наделал! — затосковал Гарри. — Что же я натворил!»
«Господи, если меня сегодня разыщут, то я никогда больше не стану есть мятных пряников!»
Мальчик повторил это ещё пару раз, а потом спохватился.
— Сэр! — осенило его. — А кого вы просите, если вам что-то нужно?
Венгерец задумался, но очень скоро ответил:
— Обычно мы просто берём без спросу.
— Берём и плачем, — с удовольствием подхватил Валлиец.
«Лишь бы платочком похвастать!» — догадался маленький Гарри.
— Я имею в виду, кому я могу помолиться?