Хвостатый эффект
Шрифт:
Когда Алисия сидела в СИЗО она надеялась на полную открытость, чтобы манипулировать фактами было сложнее. Но теперь, в свете последних событий, всё это казалось просто политической игрой. Одно девушка понимала точно, даже если бы утёкшие в сеть данные объявили фальшивкой, они всё равно не на шутку раскачали бы лодку, особенно в колониях. В этот момент она очень завидовала Героине Элизиума, к которой было не подкопаться.
К вящему неудовольствию обоих Хакеттов, перед зданием суда собрались десятки журналистов, охочих до эксклюзивного материала. Их отгораживали от центрального прохода солдаты в полной боевой выкладке, отодвигая особо наглых. Едва двери аэрокара
Пока Хакетт в сопровождении отца и двух конвоиров проходила мимо, она успела различить много вопросов. Уши, словно локаторы, моментально цепляли из общего шума действительно важные, среди тонн «мусора», вопросы. Кто-то из толпы спрашивал об её связи с Цербером. Другой про её психическое здоровье. А третий и вовсе пытался оперировать фактами, которых в открытом доступе просто не могло быть, так как были засекречены ещё с десяток лет назад. Всё это наводило на мысли о том, что система безопасности в СБ Альянса, либо дырявая словно решето, либо кротов там больше чем тараканов в трущобах и некоторые «тараканы» работали отнюдь не на трёхголовых. Наконец двери за ними закрылись, отсекая противный шум.
На само заседание, были приглашены самые авторитетные и спокойные представители прессы. Они не бросались с вопросами и не вели себя словно стадо обезьян. Однако это не помешало глазу Алисии дёрнуться, когда едва они зашли в зал заседаний, на них снова посыпалось множество вспышек фиксирующей аппаратуры и голокамер. Лицо девушка удержала, оставшись внешне спокойной и уверенной в себе, но вспышки начинали раздражать чувствительные глаза, а следом и её саму.
Цирк начинал своё представление и сама Хакетт хотела выступить как минимум не хуже тех, кто это придумал. А возможно даже и выиграть пару баллов в глазах простых людей, после событий Торфана. Хотя это и было маловероятно.
Заняв своё место рядом с адвокатом Алисия бегло осмотрела присутствующих в зале суда и к своей радости заметила много знакомых лиц. В отдельном ложе разместились несколько адмиралов, место среди которых занял её отец. Так же, мрачной тучей там сидели Кузнецов и Риос, о чём-то переговариваясь. Кахоку тоже был там, ястребом, не сводя взгляда со «стороны» обвинения. Но потом взгляд Хакетт зацепился за ещё одно знакомое лицо, которое она предпочла бы больше не встречать никогда в жизни. В одном из кресел сидел адмирал Шепард. Мужчина сидел с каменным, надменным лицом, но в его глазах то и дело пробегали искры веселья и предвкушения.
Стороне обвинения девушка не уделила много внимания, там сидели незнакомые ей люди, некоторые в гражданской одежде, некоторые в форме СБ, как и сами «обвинители».
В противовес этому на стороне защиты она заметила родных и немало знакомых по службе. Лидия и Иллирия сосредоточились на других, будто кого-то высматривая и прочитать их истинное настроение было сложно. Сестра, на этот раз была одета в строгий брючный костюм и сидела с до боли похожим на её собственное выражение лица. Сосредоточенное,
— Встать! Суд идёт! — пронёсся по помещению голос секретаря. «Битва» началась.
Занявшие свои места пятеро судей с первого взгляда, на удивление, казались настроенными серьёзно, хотя вполне возможно, о всей той заварушке, что сейчас наверняка творится в высоких кругах они просто ещё не знали.
— Всем сесть. Слушается заседание военного трибунала по делу об обвинении майора Алисии Л. Хакетт по ряду военных преступлений с отягчающими обстоятельствами. Прокурор, вы можете начинать.
— Благодарю, судья, — с места поднялся прилизанный, по-другому не скажешь, метросексуал в прокурорской форме от одного вида которого Алисии сделалось смешно. Его аккуратные усики не смотрелись вообще ни в какие ворота и только портили внешний вид. Чтобы не выдать своего веселья, девушка с трудом, но смогла перекинуть распирающие эмоции от смеха в хвост, чудом не привлекая к себе внимания. А едва прокурор начал зачитывать обвинение, Хакетт поняла, ужин сегодня будет о-очень поздно, если не превратится в завтрак.
Следующие три часа превратились для Хакетт в однообразную картину. По большей части она молчала, предоставив всё адвокату, лишь изредка отвечая на вопросы и била хвостом по спине защитника, когда нужно было вставить веское по мнению Алисии «Протестую!», подкреплённое собранным материалом. Обвинение в свою очередь проходилось по всем «грехам». Особенно задержавшись на первой высадке. Здесь в качестве свидетелей выступили офицеры Чуйкова и лично, теперь уже майор Орлов, давших исчерпывающую характеристику своей бывшей подчинённой.
Говорил он сухо и по делу, не срываясь в особые детали, эпитеты и подробности, первые из которых, стороне обвинения приходилось вытаскивать из него словно клещами. Когда же они приблизились к месту появления Иллирии, прокурора неожиданно прервал адмирал Риос. Обратившись к судьям, он напомнил, что эта часть операции строго засекречена и СБ не имеет права предавать огласке или использовать её в данном процессе без разрешения коллегии адмиралов, а она его не давала. Перешёптывались судьи несколько секунд, но всё же одобрили это прошение и Алисия мысленно облегчённо вздохнула. Происхождение её сестры к делу отношения не имела никакого. А вот вивисекция «учёного» могла дать за что зацепиться и в очередной раз проехаться по её «необоснованной» жестокости.
После этого обвинение вовсе начало скакать по временным отрезкам, словно пытаясь всех запутать. Апогея, этот «цирк» достиг, когда к трибуне собственной персоной вышел директор приюта - Аристарх Фёдорович. В который Алисия попала после эвакуации из ЛОГ. Девушка опять чуть не рассмеялась в голос от такого поворота. Судьи тоже были в лёгком недоумении, но лица сохранили беспристрастными. Сама Хакетт начала украдкой высматривать со стороны обвинителя Джимми, последнего нанимателя девушки, работавшего, как потом выяснилось, на Цербер. И ведь именно благодаря первому, по сути она и попала много лет назад «домой».