Хюльдра

Половнева Алёна

И тут она удивила сама себя: она затанцевала. После второго изящного пируэта, что она выдала на потеху путешественникам с парома, выглядывающим в окна, и местным рыбакам, курившим на причале возле своих моторок, Алиса захохотала, как сумасшедшая – откинув голову назад и широко раскрыв рот. После двух дней липкого безумия ее попутчика, в которое она оказалась вовлечена против своей воли, Алиса чувствовала себя восхитительно свободной. Она даже бросилась бы в воды Согнефьорда, чтобы там резвиться как дельфин, если бы хорошо плавала.

Паром отплывал все дальше и дальше, и Олег, который оставил попытки

привлечь ее внимание, неподвижно стоял на самой верхней палубе, под уютным навесом, и выглядел таким… туристом. Чужеродным созданием для этой холодной непредсказуемой сказочной страны, тогда как Алиса чувствовала себя лучше, чем дома. Она, устало выдохнув, остановила свой сумасшедший танец и вдруг всей кожей ощутила ледяной холод, который немедленно сковал ее тело при помощи верного помощника – насквозь промокшей одежды.

Чьи-то руки неожиданно обхватили ее сзади и затянули под навес. Они же заботливо и предупредительно накинули на ее плечи плед, провонявший рыбой, которому Алиса обрадовалась, как норковому манто. К дрожи присоединился совершенно отчетливый стук ее зубов.

– Takk, - сказала Алиса, вытерев рукавом своей куртки каплю, повисшую на кончике носа. Она огляделась: рыбаки тихонько, в пол ладошки, аплодировали ее нелепым фуэте.

Обернувшись, она увидела молодого мужчину, который заботился о ней. Он был намного выше нее и на его лице господствовали яркие голубые глаза, тогда как все остальное было скрыто густой рыжеватой бородой, в которой угадывалась доброжелательная улыбка. Алиса, поправляя съезжающий плед, коснулась его пальцев и легонько ударила его статическим электричеством. Тот засмеялся, но руки не отдернул.

– Вы промокли, - сказал он по-английски с мягким акцентом, той самой норвежской певучестью, что делает этот язык похожим на французский, - пойдемте, я дам вам полотенце и чашку кофе.

– А вы не маньяк? – Алиса подозрительно взглянула на него.

Мужчина расхохотался совсем не по-маньячьи: громко и заразительно. Очень обаятельно. Алиса невольно подалась вперед.

– Откуда вы, такая основательная? – спросил он, отсмеявшись.

– Из России, - улыбнулась Алиса.

Рыбаки за ее спиной загулькали по-норвежски что-то одобрительное. Алиса оглянулась на них: самый молодой показал ей поднятый вверх большой палец.

– Меня зовут Бьорн, - представился мужчина,- а вас?

– Алиса.

– А-ли-са, - повторил Бьорн, - пошли кофе пить, Алиса.

Он не давил на нее, требуя немедленных решений или действий, и не стремился потрогать руками, за что Алиса ему была очень благодарна. Хватит с нее чужих кожных жиров на сегодня! В тот момент, когда Алиса прикидывала альтернативные варианты – гостиницы, кафе, остаться тут и умереть – она почувствовала, как струйка из холоднющей норвежской дождевой воды упала с ее волос прямо за воротник. Ощущение было препротивнейшим, поэтому Алиса оставила в стороне все свои здравые размышления (в ее голове все здравые мысли проговаривал голос ее сестры Анфисы), справедливо решив, что в этом безымянном поселке ей больше некуда пойти, кроме как в гости к этому приятному аборигену.

– Если вы маньяк, то знайте, что я сообщу друзьям и семье о своем местонахождении, - Алиса выбежала под дождь вслед за Бьорном и засеменила рядом с

ним. Она напустила на себя строгий вид и едва удержалась, чтобы не погрозить ему пальцем. Тот засмеялся, надвинул пониже капюшон своей куртки и мягко подтолкнул ее по дороге, идущей вверх от причала.

– Я дам вам свой лэптоп, - пообещал Бьорн, - и паспорт, если хотите.

– Хочу, - буркнула Алиса, вытерев лицо краем «рыбного» пледа.

Они шли, шли и шли. Алиса семенила рядом с широко шагающим Бьорном, закутанная, как шаверма, какую готовили в ларьке возле Главной площади в городе Б. Начинку из мяса, картошки и овощей, пропитанную чесночным соусом, тамошние повара так плотно заворачивали в питу, что казалось, будто ешь сосиску. Мысли о еде постепенно вытеснили из Алисиной головы мысли о том, что сейчас ее непременно убьют и расчленят, и, замечтавшись, она не заметила, как они прибыли в пункт назначения.

Пока Бьорн открывал дверь (просто повернул ручку, никаких серьезных запоров), Алиса оглянулась назад. Они поднялись в гору, и причал скрылся с глаз. Вокруг теперь были аккуратные белые домики, территории, не ограниченные заборами, совершенно обычные северные деревья и фантастический вид на Эурланнсфьорд. Все это Алиса разглядела сквозь упругие струи, заливавшие ее лицо: любопытство было сильнее холода и дискомфорта.

– Алиса, долго ты будешь там стоять? – спросил Бьорн, высунув голову на улицу.

Его дом напоминал сахарок в беретке: белый куб с четырехскатной черепичной крышей с трубой аккурат посередине – она-то и довершала образ, напоминая «пимпочку» на классическом французском берете, в которых ходят мимы. Дом не украшали ни завитушки, ни башенки, ни балконы – просто коробка с окнами, вмещающая два этажа и гараж.

В прихожей было темно и пахло полированным деревом. Когда глаза Алисы привыкли к темноте, она разглядела коробки – открытые, ополовиненные и нераспакованные – которые стояли то тут, то там. Здесь же начиналась винтовая лестница темного дерева, ведущая на второй этаж.

Алиса скинула свой спасительный плед прямо на пол, стащила намокшие сапоги и шарф и отправилась на поиски хозяина. Тот не замедлил материализоваться на лестнице: сначала показались его ступни в серых шерстяных носках, потом длинные стройные ноги в джинсах, серый свитер с горлом, обтягивающий мощный торс и здоровенные ручищи, и, наконец, бородатая улыбающаяся физиономия. Бьорн снял свою рыбацкую шапочку, явив Алисиному взору круглую макушку, на которой русые волосы от влажности завивались колечками.

– Я недавно купил этот дом, - пояснил Бьорн, показав рукой на коробки, - живу на втором этаже, там теплее. Пойдем со мной, я дам тебе сухую одежды и… что я там еще обещал?

– Чашку кофе, - сказала Алиса, которая покорно двинулась вслед за хозяином вверх по лестнице. Ей пришлось приложить кое-какие усилия, чтобы оторваться от созерцания его филейной части и сделать вид, что она любуется лестницей.

На втором этаже была обжита только одна комната. В ней стоял дубовый стол, дизайнерский холодильник с зеркальными дверцами, пара стульев, кронштейн с одеждой, какой-то трухлявый комод и раскладная сушилка для белья. Также имелась широкая кровать, над которой таращила стеклянные глаза оленья голова. Алиса скривилась.