Хюльдра

Половнева Алёна

– Перво-наперво, я тебя попрошу мыслить шире, - сказал Вася серьезно и зачем-то открыл блокнот и взял ручку. Алиса вспомнила об этой его привычке: он любил составлять списки и следовать им. – Мы не будем сейчас говорить о вере и неверии. Мы примем за аксиому, что хюльдры существуют. Это раз. Так и запишем.

Он черканул что-то в блокноте, а Алиса невольно им залюбовалась. Вася был лучшим учеником в классе, говорил по-русски, по-английски и по-норвежски, разбирался в тригонометрии и химии, писал бойкие сочинения и преуспевал в такой трудно осваиваемой подростками науке, как философия. Если и была причина для того, чтобы два монстра –

Ася и Вася Заваркины – сошлись в одной точке пространства во Вселенной, то этой причиной, несомненно, стало появление на свет Вася-младшего – блестящего во всех отношениях молодого человека. Прибавив к его недюжинному уму отцовское обаяние и яркую внешность – светлые кудри, широкие плечи, серые глаза – и воспитанное Анфисой умение располагать к себе, то Алиса готова была признать здесь и сейчас: перед сидел настоящий идеал мужчины.

– Вторым пунктом мы вспомним Крысу.

Крысой звался золотистый ретривер, которого Вася забрал из приюта, когда ему было десять лет. Крыса был глуп, как пробка, не слушался никого, но был весел и бесконечно добр. Его знала вся улица в Блэкхите, где тогда жили Заваркины: с ним с удовольствием возились соседские дети, конечно, когда важный и серьезный десятилетний Вася им это позволял. Да что там говорить, Крыса приглянулся даже Заваркину-старшему, который терпеть не мог животных!

Алиса в то лето заехала к ним погостить на неделю. В тот день, о котором теперь Вася просил ее вспомнить, они в Лондон, а по возвращению обнаружили Крысу на подъездной дорожке. Он не дышал. Из его пасти вытекала кровь, и Алиса предположила, что собаку сбили машиной, и чтобы скрыть преступление подкинули его безжизненное тело им во двор.

– Скорее, в ветеринарку! – крикнул побелевший лицом Вася.

– Он мертв, зайчик, - сказала Алиса тихо.

Она опустилась перед телом Крысы на колени и подтянула мертвую собаку к себе. Обняв его и не переставая поглаживать, она стала баюкать его, как младенца, напевая старинную норвежскую песенку, которую она подслушала на севере у одной старой фру. У фру были такие белые-белые волосы, что в них не было заметно седины. Несмотря на возраст, она носила косу до пояса и все время улыбалась.

Улица была пустынна: Вася убежал то ли искать того, кто мог бы им помочь с транспортом, то ли выяснять, кто виноват в гибели Крысы. Алиса потеряла счет времени: все сидела и напевала, монотонно раскачиваясь. Вася вернулся, когда на Блэкхит опустились сумерки.

– Никто ничего не видел! – зло сказал он, опускаясь рядом. На его лице были черные разводы: похоже, Вася вытирал слезы грязными руками, - никто не хочет нам помогать!

Вдруг Крыса шевельнулся. Алиса не поверила своим глазам: пес открыл глаза и заскулил.

– Он жив! – Вася вскочил на ноги, не помня себя, но тут же взял себя в руки, - не отпускай его!

Алиса послушалась.

– Пой! – велел Вася. Алиса снова запела, хоть и не поняла зачем.

Они перенесли его в дом. Пока они перекладывали его на простынку с Анфисиной кровати – старшие Заваркины уехали по делам в Кардифф – Алисе пришлось отпустить бедолагу, отчего тот тут же отчаянно завыл.

– Тише-тише, я тут, - успокоила Алиса животное и, сама не понимая зачем, легла рядом с ним на пол и прижавшись к нему всем телом. Пес дрожал. Вася сбегал за миской с водой для Крысы, и одеялом для них обоих, после чего улегся рядом.

– Пой, пожалуйста, - попросил он, - пусть даже Крыса не выживет, но меня это успокоит.

Алиса

гладила пса и пела. О бескрайних фьордах, о соколе, что нарезает над ними милю за милей, о зеленоглазой девушке с хрупкими запястьями, что ждет своего любимого. Под ее тоненький голосок они втроем заснули.

Наутро Крыса подполз к миске и как следует напился. Тут же проснувшийся Вася смотрел на удивительным образом исцелившегося питомца и, не стесняясь, плакал.

Они просидели с Крысой на полу весь день. По приказу Васи Алиса не отнимала от него рук. Он отпустил ее только один раз в туалет, на что пес отреагировал жалобным поскуливанием и попытался уйти за ней. Тут они и обнаружили, что у него передняя лапа выбита из сустава.

На следующее утро, когда Крыса попросил поесть, они вызвали такси и отвезли собаку к ветеринару.

– Повезло тебе, - сказал доктор Крысе, - попал под машину, а повредил всего лишь лапу.

Крыса лизнул доктора в руку.

Вася настоял на полном обследовании: псу сделали не только поверхностный осмотр, но и УЗИ, и рентген. Никаких повреждений и внутренних кровотечений обнаружено не было. Крыса был здоров, а Вася спустил все деньги, накопленные на велосипед.

Когда его родители вернулись из поездки, Вася рассказал им ту же версию, что и собачьему доктору. Вася-старший потрепал сына по белобрысой макушке и, видимо, растрогавшись, купил ему велосипед.

Чудесное исцеление так и осталось их с Алисой тайной.

– Я вижу, что ты помнишь Крысу и готовишься возражать, - усмехнулся он, по-заваркински хитро прищурившись, и снова черканул что-то в блокноте, - не трать слова, потому что третьим пунктом мы вспомним…

– Эликсир 26, - закончила за него Алиса.

Алисе пришлось показать брату видео, снятое 26 июля 2006 года, опустив, конечно, сцену своего изнасилования – статья Анфисы о «Новом веке» и присланные ею формулы неизвестного вещества его заинтриговали.

– Почему ты себя так странно ведешь? – недоумевал он, бесконечно рассматривая ту сцену, где Алиса странно вытягивала руки и сжимала пальцы.

– Не знаю, - пожимала она плечами, - может, эта дрянь обостряет какие-нибудь психозы? Может, я просто психопатка?

Василия не удовлетворял такой ответ: он лишь пристальнее вглядывался в запись кадр за кадром. После чего он принялся за расспросы о Смоленской, Пашке и Лавровиче. Заваркин-старший расспрашивал сестру об их характерах, что они любят, какой образ жизни ведут. Алиса честно отвечала. Чуть позже к их исследованию присоединилась любопытная Анфиса, которая принялась помогать сестре, и оказалась едва ли не двое полезнее: она обладала чудесной способностью подмечать детали.

Раскладывая эту «ошибку объединения» по полочкам, трое исследователей рискнули сделать совершенно неожиданное, невероятное предположение: неизвестное вещество, этот слегка модифицированный рогипнол, вытаскивал на свет истинную людскую сущность.

Непокорная, чрезмерно гордая, всегда стремящаяся отличаться от других Нина Смоленская переработала вещество не как наркотик, а как несвежий бутерброд с сыром. Ее рвало и крючило, но она осталась в сознании и не позволила себя сломить.

Лентяй Пашка Проценко, полноватый, конформный, трусоватый, живущий в тени своего могущественного отца, как какая-нибудь незабудка, отрубился от первой же дозы и проспал до утра, мирно похрапывая в углу. Именно он проснулся первым, и именно у него хватило сил вести машину до города.